— О маленькая, ветреная Дженни.
Сладострастные стоны, издаваемые Филиппом, возбуждали ее так же, как прикосновения его упругого тела, плотно прижатого к ее телу — мокрому и трепещущему.
— Фил… пожалуйста… — Повернувшись, Джейн обвила руками шею мужа и стала жадно искать его губы. — Пожалуйста, я хочу тебя… хочу, чтобы ты…
— Проделал это с тобой? — безжалостно съязвил Филипп. — Хорошо, возможно, я сделаю тебе одолжение…
Мужчина поднял жену на руки и понес в спальню, затем распростертая на кровати девушка ощутила на себе тяжесть его мокрого тела. Волны страсти сотрясали ее, лишая остатков самообладания. Забыв обо всем на свете, Джейн слышала лишь свои стоны.
— Этого ты хочешь? — прошептал Филипп, от переполнявшего желания его голос звучал глухо.
Девушка почувствовала, как его пальцы проникли в святая святых ее женского начала, пытаясь разрушить последние преграды на пути полного обладания ею.
— Теперь ты готова к этому, маленькая насмешница?
Прежде чем она успела отреагировать на напоминание о своем вероломстве, пальцы Фила прекратили свои ласки, и Джейн почувствовала, как резким движением он попытался войти в нее, но вдруг, вместо того чтобы проникнуть еще глубже, он с яростным стоном отстранился от нее, оставив дрожащую от возбуждения Джейн с ужасным чувством неудовлетворенной страсти.
— Филипп! О Фил… — рыдала Джейн, свернувшись комочком на кровати, длинные волосы упали на ее мокрое от слез лицо. — Это месть? — спросила девушка, когда она вновь обрела способность говорить. — Ты решил отыграться на мне?
— Неужели ты надеялась, что я стану ради своей милой женушки разыгрывать жеребца? — В прерывистом голосе Филиппа еще слышались остатки страстного желания, но теперь мужчина дрожал уже от ярости. — После твоего побега? После того, как выставила меня на посмешище?
— Наглец! — задыхаясь от возмущения, воскликнула Джейн. — Это ты сейчас посмеялся надо мной!
Она чувствовала себя униженной.
Филипп не любит меня, с горечью думала Джейн. Достаточно вспомнить ту сцену в церкви, когда она шептала слова любви и молила его ответить тем же. Разве Эшли тогда сказал, что любит ее? На виду у всех гостей он обращался с ней, как с купленной вещью. Какой же глупой она оказалась, какой наивной, романтичной и доверчивой…
Желание причинить ему ту же боль, что и он ей, внезапно пришло к ней. Сами собой вырвались горькие слова:
— Хочешь знать, почему я сбежала от тебя? Теперь ты это заслуживаешь! Во-первых, мне стало известно, что ты уже был женат, однако…
— Джейн…
Его голос прозвучал предостерегающе, хотя в нем слышались и скептические нотки. Но это лишь подстегнуло Джейн.
— Во-вторых, тебя обвиняли в избиении жены. Ты так жестоко с ней обращался, что на полицейских фотографиях ее едва можно узнать. Что ты на это скажешь… — Джейн повернула заплаканное лицо к мужу, в широко раскрытых глазах девушки застыла едва сдерживаемая боль. — А теперь ты взялся за меня? Я — твоя новая добыча! Ты женился на мне, чтобы упрочить свое общественное положение. И теперь можешь поступать со мной так, как обычно поступаешь, когда рассержен или твои грязные интрижки не складываются, как тебе того хотелось бы…
— Джейн…
— Теперь мне все равно, — Джейн сняла с пальца кольца и бросила в Филиппа. — Только обидно, что я была настолько глупа, что увлеклась тобой, забыв обо всем на свете!
3
— Кто сообщил тебе… о моей первой жене?
Лицо Филиппа было бесстрастным, голубые глаза стали холодными и мрачными. Теперь он казался Джейн совершенно незнакомым человеком. Внезапно девушка горько пожалела, что, поддавшись минутному порыву, все рассказала мужу, до основания разрушив и без того хрупкие отношения.
— Я получила письмо, — отрывисто произнесла она, — с фотографиями, документами, выписками из обвинительного заключения полиции…
— Кто прислал тебе это письмо? — сурово спросил Филипп.
— Я не знаю… — вдруг смутившись, пролепетала Джейн.
— Другими словами, это анонимное письмо? — ледяным тоном произнес Эшли.
Злая ирония, прозвучавшая в его голосе, помогла ей собраться с силами. Какое он имеет право говорить с ней подобным тоном? Уж если кому и надо оправдываться, так это Эшли.
— Да, письмо анонимное! — бросила Джейн.
Тут она обратила внимание на то, что все еще обнажена. Девушка стянула с кровати простыню и завернулась в нее, как в тогу. Непонятно, как ему все время удается заставлять ее выступать в роли обвиняемой?