========== Глава 4. ==========
Весь сохранившийся самоконтроль уходил на то, чтобы, наплевав на статус и приличия, не припуститься бежать со всех ног. Локи сам толком не понимал, куда и зачем, но ему очень хотелось немедленно броситься прочь, подальше от того, что он только что услышал, словно, если хорошенько разогнаться, можно убежать от сказанных Одином слов, от теплых ладоней Фригги поверх сжатого до белых костяшек кулака, от полных участия глаз Тора. Убежать от правды.
Чудовище. Мерзкое отвратительное чудовище.
Йотун. Ледяной великан. Хотя, если бы Локи действительно был великаном, его, уж, конечно же, не бросили бы умирать в одиночестве, оставив на милость врагов. Ничтожество, никчемное создание, не нужное собственному роду. Выращенная в стане врагов на потеху благородным асгардцам забавная зверушка. А ведь Локи, как и другим асгардцам, с малых лет рассказывали о том, какими жестокими монстрами являются йотуны, в его голове прочно сидело презрение и ненависть к ледяным чудовищам, некогда посмевшим бросить вызов самому Асгарду и позорно ему проигравшим. И вот теперь оказалось, он являлся частью этого ничтожного, недостойного мира. Частью мира, принять который Локи был решительно не в состоянии. Как не был в состоянии принять самого себя.
- Локи, стоять!
Локи замер, повинуясь, скорее, командным нотам в голосе Тора, нежели потому, что собирался остановиться. Напротив, видеть, кого бы то ни было из представителей царской семьи, ему решительно не хотелось. Трикстер потратил последние крохи самообладания, чтобы, сохранив непроницаемое выражение лица, раскланяться с родителями, покинуть покои, и теперь держался из последних сил, сам толком не понимая и боясь того, что может сотворить в таком состоянии. Он поморщился. Родители. Привычка подсказала ему это слово в отношении царя и царицы Асгарда. Придется отвыкать.
То, что все, как выразился бы Тони Старк, пошло к чертовой матери, Тор понял почти стразу, стоило ему увидеть, как поначалу с недоверием, затем с ужасом, а после с хорошо скрываемой ненавистью исподлобья смотрел Локи на отца. Один не уделил этим взглядам должного внимания, он лишь говорил скупо, но искренне. Без утайки верховный Бог поведал историю появления маленького йотуна в золотом дворце Асгарда, несколько раз повторил, что считает Локи сыном, а правду умалчивал, чтобы уберечь его от проблем. Трикстер сидел сутулившись, опустив голову и крепко сцепив пальцы в замок. Верховная Богиня Фригга пристроилась рядом, осторожно положив ладонь поверх ледяных пальцев приемного сына. Тор же занял в большой комнате такую позицию, из которой лучше всего можно было следить за тем, как менялось выражение лица младшего брата. И то, что он видел, ему совершенно не нравилось. В тот момент, когда Локи с каменным лицом раскланялся с отцом и матерью, попросив разрешения уйти и подумать в одиночестве, Одинсон уже сто раз проклял себя за то, что вообще все это затеял. В его представлениях, Локи должен был проникнуться тем, что вся семья принимает его таким, какой он есть, что от него не отрекаются, любят, просят принять себя так же, как его принимают они, и от избытка чувств раскается в совершенном проступке. Ну, или хотя бы каким-то образом намекнет на грозящие Асгарду неприятности. Однако, Тору хватило одного лишь взгляда, чтобы понять, ничего не вышло. Однажды он уже видел Локи в таком состоянии. Отчаявшимся, обозленным, растерянным, уверенным в своей никчемности и изо всех сил старающимся что-то кому-то доказать. В тот день младший царевич Асгарда упал в бездну. В тот день Асгард стал обреченным миром.
В отчаянной попытке что-то исправить и кляня себя за то, что позволил матери остановить себя, а не броситься вслед за братом сразу же, Громовержец догнал Бога Обмана, затем встал перед ним, преграждая путь.
- Локи, куда ты?
- В покои, - проскрипел Локи, стараясь сделать голос как можно более спокойным. Получалось откровенно плохо.
- Я с тобой, - решительно произнес Тор, видя, что Локи на грани срыва, но, не желая отступать. – Пойдем. Я тебя провожу.
Локи глубоко вдохнул, выдохнул сквозь зубы.
- Оставь меня в покое. Пожалуйста, - проговорил с нажимом на последнее слово. – Мне нужно побыть одному.
Тор покачал головой.
- Нельзя тебе сейчас оставаться в одиночестве. Не в таком состоянии.
Забывшись, трикстер вскинулся, зло зыркнул на того, кто уже не являлся его старшим братом.
- Какое тебе дело до моего состояния? Какое тебе вообще до меня дело?! Отстань! – И попытался обойти могучую фигуру Громовержца. Тор сделал шаг, заступая ему дорогу.
- Локи, прошу, - проговорил мягко, но настойчиво, - не надо. Я же вижу, что ты зол и растерян. Не стоит сейчас сидеть в одиночестве. Поговори со мной. Я же твой брат…
Тор прикусил язык, однако сказанного вернуть было уже нельзя. Локи поднял голову, посмотрел прямо в глаза Громовержца с уже нескрываемой ненавистью. А через мгновение самоконтроль окончательно покинул Бога Обмана.
- Ты плохо слушал? Я тебе не брат! И никогда им не был! Я вообще никто! Никому не нужное никчемное создание! Чудовище!..
«Началось» обреченно подумал Тор. Он быстро зажал младшему рот, оглянулся по сторонам. В широком освещенном факелами коридоре было пусто, но Громовержец совсем недавно лично убедился в том, что прислуга умеет появляться буквально из воздуха в самый неподходящий момент.
- Не кричи, - осадил, игнорируя ярость в зеленых глазах. По правде сказать, Громовержец и сам уже порядком разозлился. Главным образом на себя за то, что вообще устроил все это. Он уже признался себе самому, что явно поторопился и теперь вынужден был столкнуться с результатами своей необдуманной деятельности. А еще Тор был зол на глупого, упрямого младшего брата, который явно не услышал добрых слов и уверений родителей, зато непозволительно быстро успел убедить себя в том, что кругом враги и предатели. – Хочешь, чтобы утром об этом судачил весь дворец? Давай пойдем к тебе и все спокойно обсудим. Или ко мне.
Локи вывернулся из захвата старшего брата, отскочил на несколько шагов.
- Оставь меня в покое! Я не нуждаюсь в разговорах и твой заботе! – прошипел он, метая глазами зеленые молнии. Растрепанный, тяжело дышащий, с красными пятнами на бледном лице, сверкающими от злости и накатывающихся слез глазами, трикстер как никогда был сейчас похож на маленького, обиженного, готового в любой момент позорно разреветься мальчишку. И Тору вдруг пришло в голову, что, в сущности, так и есть. Тогда, в прошлом, возможно из-за зацикленности на своей персоне, он не осознавал, что они оба были слишком молоды и что Локи действительно младший брат. Позже, проходя через проблемы, невзгоды, потери, царевичи росли, изменялись, взрослея быстрее, чем следовало бы. И пусть по меркам Богов Асгарда прошло не так много времени, на том злосчастном корабле Танос сломал шею не упрямому мальчишке, а не по годам зрелому, возмужалому Богу Обмана. Таким Локи запомнился Тору. Такой принял бы правду о своем происхождении, не закатывая истерику. Вот только перед Богом Грома сейчас был совершенно не тот – не его – Локи. И Громовержец с легкой паникой понимал, что не знает, что делать с тем, что натворил.
- Локи, - попытался еще раз, вкладывая в голос и слова всю убедительность, на которую был способен, - прошу, успокойся. Ты на взводе и если останешься в одиночестве, накрутишь себя еще больше. Не надо. Наши отец и мама… - От него не укрылось, каким ледяным взглядом одарил его младший брат. Однако, Тор был не из трусливых, да и отступать было некуда. - Да, что бы ты там сам себе не придумал, они – наши отец и мама, и они тебя любят. Я люблю тебя, я тебя уважаю. Если бы я стал царем, ты был бы моей правой рукой. Ты, а не Франдал или кого я там называл раньше. Потому, что я доверяю тебе. Ты мне нужен, брат.
Локи скривился.
- Зачем?
- Что? – не понял Громовержец.
- Я спрашиваю, зачем я вам нужен? До этого вечера вы, Ваше Высочество, прекрасно справлялись без моих…фокусов! У вас, в конце концов, куча чудесных друзей, которые спят и видят вас на золотом троне, а себя – подле!