Образы померкли, Тор оказался в пульсирующей алым пустоте. Чудовищная тяжесть навалилась на него, еще мгновение назад легкого, бестелесного. А затем он понял, алым пульсировала боль, гуляющая по всему телу.
- Тор, я принес твой идиотский молот! Ведь в нем твоя сила, он должен помочь…
В ладонь легла гладкая рукоять и боль, что еще мгновение назад грозилась вновь отправить Одинсона в пустоту, отступила.
- Ты обещал, что у нас будет другое будущее, бездарь! Не смей мне лгать, дубина! Вставай, ну же…
Серое небо над Йотунхеймом рассекла молния. Разряд ударил в Мьельнир, тот вспыхнул, сполохи, разбегающиеся по молоту, перекинулись на тело Громовержца, забирая его в искрящийся кокон. Локи во все глаза смотрел, как за мерцающей оболочкой Тор сначала сжал рукоять, затем пошевелился и, наконец, сел. В глазах его сверкали молнии, раны на теле исчезли, Громовержец был цел и невредим. Трикстеру стало не по себе. Некстати вспомнилось, что он вообще-то предатель, едва не развязавший войну между Асгардом и Йотунхеймом, и что на данный момент Тор – единственный, кто об этом знает.
Тор коснулся сверкающей оболочки, что отделяла его от мира, и та исчезла. Перед ним стоял изрядно потрепанный, но вполне себе живой Локи и растерянно таращился на старшего царевича. Молчание затягивалось.
- Ты цел? – спросил Тор, окидывая трикстера взглядом. Несколько неглубоких ран, ссадины на лице и руках, но в целом, тот выглядел неплохо.
Локи сглотнул и утвердительно кивнул.
- Там…наверху твои друзья… Франдалу плохо, и Сиф…наверное…
Он набрал в легкие воздуха, собираясь выдать хоть что-нибудь более подходящее его характеру. Колкость, грубость, язвительность. Лишь бы не этот беспомощный лепет, едва скрывающий дрожь в голосе. Но вместо почти готовой и уже вертящейся на языке ядовитой фразы, Локи брякнул неожиданно для самого себя:
- Я тебе молот принес. – И тут же прикусил язык, поняв, как жалко это прозвучало.
Тор посмотрел на Мьельнир, вновь перевел взгляд на Локи, добродушно усмехнулся.
- Кстати, он вновь меня слушается, я его чувствую. Но, так и быть, будешь хорошо себя вести, дам потренироваться. Хотя, вообще, надо бы придумать тебе свое личное оружие. Слетаем потом на Нидавеллир, закажем что-нибудь?
Уронив Мьельнир в снег, Тор приблизился к брату и, не дав ему опомниться, крепко обнял.
- Ты спас мне жизнь. Спасибо, - проговорил он. – Я тобой горжусь.
Ошарашенный Локи несколько секунд стоял как каменный, а затем попытался вырваться.
- Нет, - зашипел он. – Ты что, не понимаешь? Я тебя предал! Я предал Асгард…
- Ты никого не предал, - твердо проговорил Тор, прижимая брата к себе. – Йотуны не напали на Асгард, война не началась. Ничего не было. Так что не бойся, все будет хорошо. Правда. Обещаю. Я же не умею лгать. – И с ликованием в душе почувствовал, как расслабился, а затем, поддавшись порыву, осторожно обнял в ответ Локи.
На краю обрыва дезориентированные Огун, Вольштагг и Сиф силились разглядеть, что же происходит внизу, во тьме. Они видели, как ударила молния, и предполагали, что разряд вызвал Мьельнир. А значит, Тор, скорее всего, был жив. Впрочем, после того, как на их глазах Локи поднял Мьельнир и сумел справиться с его силой, ожидать можно было чего угодно.
- Эй…
Троица разом обернулась. Пришедший в себя Франдал сел, привалившись спиной к скале.
- Я, правда, видел, как Локи поднял Мьельнир, или у меня галлюцинации от боли и потери крови? – слабым голосом поинтересовался светловолосый воин. – И куда вы там таращитесь?
Разбрызгивая крошево, молот вонзился в лед; Тор, на котором не было ни одной царапины, отпустил Локи, которого крепко держал во время полета. Асгардские воины не мигая взирали на своих царевичей и не знали, что сказать. Каждому из них казалось, радостные возгласы, и дружеские хлопки по спине именно сейчас по какой-то непонятной причине будут неуместны. Огун опустился на колено первым. Просто так, молча, ничего не объясняя. За ним, так же молча, последовали Сиф, и, через мгновение Вольштагг. Привалившийся к скале Франдал склонил пред царевичами голову. Тор, желая ободрить, положил руку на плечо брата, а Локи смотрел на склонившихся героев и понимал, сейчас они преклонились перед ним тоже, и не только потому, что этого требовал статус. Асгардские герои, наконец, признали его не как вынуждающего себя терпеть младшего брата их друга, но как достойного царевича Асгарда. Пауза затягивалась, первым заговорил Вольштагг.
- Один нас казнит, - резюмировал рыжебородый, поднимаясь на ноги опираясь на секиру. – Точно, всех казнит, без жалости и сострадания. Ну так что, Радужный Мост?
Комментарий к Глава 6.
Батальные сцены не мое от слова “совсем”. Но какой Марвел, без членовредительства. Так что, как есть)
========== Глава 7. ==========
Первое, что сделал Тор, едва все они оказались в Обсерватории Хеймдалла, немедленно отослал друзей как можно дальше и приказал в ближайшее время не показываться во дворце. Он с удовольствием отправил бы куда-нибудь и Локи, но спрятать младшего было просто некуда, в конце концов, дворец был его домом. Оставался единственный выход. Игнорируя осуждающий взгляд Стража Моста, царевичи выбрались наружу, под теплое солнце родной земли. Их ждала стража, по всей видимости, обязанная немедленно сопроводить обоих к царю. Но прежде чем стражники приблизились, Тор схватил Локи за руку, притянул к себе и быстро заговорил:
- Делай вид, что ты ранен, и тебя отправят к целителям. Постарайся продержаться там до моего прихода…если у меня будет такая возможность. Если же я не приду, ври отцу, что вылазка в Йотунхейм целиком была моя идея, ты хотел меня остановить, а потом явились остальные и тебе пришлось прикинуться, что принял сторону йотунов, чтобы спасти всех нас. В конце концов, почти так и было. Ребята все видели и подтвердят.
- Тор, он не поверит ни одному моему слову, ведь я же… - начал, было, трикстер. Громовержец сильнее сжал его руку.
- Значит ври так, чтобы поверил. Мне, что, учить тебя? Заткнись и делай, что сказано.
Один действительно страшно разозлился, однако, Тор был уже не тем горячим огрызающимся мальчишкой, который в наказание за своенравность некогда был изгнан в Мидгард. Сейчас он покорно признал свою вину за попытку самостоятельно остановить йотунов, что каким-то образом узнали о тайном портале во дворец Асгарда. Покорно согласился на любое наказание. Выгораживал Локи, который якобы отговаривал его, а потом отправился следом, чтобы не позволить старшему натворить бед, друзей, что пришли на помощь, Хеймдалла, что допустил все это. Тор лишь упомянул, что непременно должен был убить Лафея, ведь тот не собирался отказываться от возможности проникнуть в Асгард. С гибелью повелителя ледяных земель тайна портала ушла в небытие и асгардцы вновь могли спать спокойно. Один, который всерьез собирался наказать сына за самоуправство, лишить его сил и отправить в Мидгард, заметно остыл. Его сын за последние дни сильно изменился, уже то, что Бог Грома, не таясь и ничем не прикрываясь, сознался в содеянном, делало ему честь. Возможно, он действительно повзрослел, стал мудрее. Возможно, теперь он по-настоящему готов был стать царем Асгарда и повелителем девяти миров. Впервые за долгое время Один не знал, что делать. Тор покорно ждал своей участи, не пререкался, не пытался оправдать себя. И Всеотец отступил. Вместо того, чтобы сказать свое последнее слово, он сослался на необходимость посетить Йотунхейм, чтобы понять масштаб учиненных Тором и остальными бед. Оглашение приговора было отложено на следующий день, Громовержцу запретили покидать пределы дворца. Выходя из Золотого Зала, Тор, тихо усмехаясь, думал о том, как же это иронично. В прошлом этот день был днем его коронации. В нынешнем – это день, когда он узнает, какое должен понести наказание.