- Ты стал часто извиняться, сын мой, - заметил царь. – За время нашего разговора едва ли не больше, чем за последнее столетие.
- Прости.
- Возможно, ты, правда, становишься мудрее, и нам действительно стоит отложить твою коронацию. Асгарду нужен не только сильный и смелый, но и мудрый царь.
Он помолчал немного.
- Что ты хочешь спросить о Локи?
- Ничего, - ответил Бог Громовержец. – Все, что мне нужно, я уже знаю. Я хочу попросить тебя, отец, чтобы ты…нет, чтобы мы все поговорили с ним. Ты, мама, я. Локи все равно узнает правду. И для него это будет менее болезненно, если ее расскажем мы – его семья.
- Ты всегда презирал йотунов. И вот вдруг так спокойно говоришь о том, что тебе известно, что твой брат оказался частью их мира.
- Мы росли вместе. Сражались, прикрывали друг друга. Он не перестанет быть моим братом.
Верховный асгардец покачал головой.
- Я тебя не узнаю, Тор. Мой самоуверенный и, возможно, несколько взбалмошный сын за одну ночь превратился в рассудительного мужа. – Он тяжело, но при этом как-то облегченно вздохнул, и Тору вдруг вспомнилось, каким усталым, но в то же время умиротворенным был отец в Мидгарде перед смертью. – Знаешь, я давно думал о том, что стоит поговорить с тобой о Локи. Но всякий раз, когда ты выказывал презрение к Йотунхейму, малодушно откладывал этот разговор. Я боялся за него, за тебя. В конце концов, твоя неприязнь к йотунам могла бы стать неприятной или даже опасной для Локи. Прав я был или нет, я просто пытался его защитить.
- Я понимаю, - тихо ответил Тор. – И, наверное, ты прав, у нас могли бы случиться некоторые…недопонимания по моей вине. Раньше. Но сейчас, отец, я принимаю все, как есть. Локи мой брат, я не откажусь от него, будь йотуном, темным эльфом или мидгардцем. Мне все равно. Я лишь хочу, чтобы эта тайна перестала тяготить и тебя, и маму и, теперь уже, меня. К тому же, как я уже сказал, Локи будет легче, если ему об этом расскажем мы.
Отец и сын остановились напротив золотого трона. Некоторое время молча смотрели на возвышающийся над ними символ власти в Асгарде.
- Я совершал ошибки, Тор, - заговорил Один, единственным глазом взирая на трон. – Возможно, это была одна из них. Я хотел, чтобы Йотунхейм и Асгард стали сосуществовать мирно, но не сумел воспитать будущих правителей этих миров так, чтобы они понимали друг друга. Если бы ты сейчас не заговорил об этом, возможно, я бы так и дожидался подходящего времени, не осознавая, что оно давно упущено. Ты, сын мой, сказал, что ты воин, но не правитель. Наверное, я правитель, но не отец.
Он поджал губы, словно вдруг разозлился на себя из-за того, что допустил излишнюю эмоциональность, прикрыл единственный глаз, покачал головой.
- Я дам распоряжение о том, чтобы приготовления к коронации были…остановлены. И поговорю с Фриггой. Она мать, к тому же, лучше нас обоих понимает Локи. Пусть решит, когда стоит заводить этот разговор.
- Спасибо, отец, - искренне поблагодарил Тор. – И…я не знаю наверняка, но мне кажется… в ближайшее время мы сможем избежать больших неприятностей.
- И ты, конечно же, не хочешь сказать мне, каких? – с подозрением проговорил царь Асгарда.
- Я уже сказал, что не могу, - вздохнул Тор. – Поверь мне. И я еще раз клянусь, что если не смогу справиться, приду за помощью к тебе.
Он еще раз поклонился и уже собирался покинуть Золотой Зал, когда Один окликнул его.
- Тор, ты сказал, у тебя было три просьбы, - напомнил верховный асгардец.
Бог Громовержец покачал головой.
- Я озвучу третью, как только будут выполнены первые две. И…когда буду уверен, что все хорошо.
Еще раз поклонившись, Одинсон покинул Золотой Зал.
========== Глава 2. ==========
Поначалу все казалось довольно простым. С учетом знаний о том, что должно произойти в ближайшие дни, Тору нужно было лишь не допустить одни события, и позволить произойти другим. Однако Одинсон не был ни хорошим тактиком, ни, тем более, великим манипулятором, он решительно не понимал, каким образом выстроить события и их главные действующие лица в таком порядке, чтобы достигнуть нужного ему конечного результата. Впрочем, строго говоря, того самого конечного результата Тор тоже не видел. Едва покинув Золотой Зал, он немедленно отправился в свои покои, от всей души надеясь, что его никто не потревожит. Бог Громовержец уже понял, что поговорить о происходящих с ним странностях с кем бы то ни было у него не получится. Значит, надо было самому подумать, что со всем этим делать дальше. Проходя мимо зеркала, Тор невольно споткнулся, мельком увидев свое отражение. Как и утром в покоях Марты, с той стороны покрытого серебром стекла на него смотрел самоуверенный, бесстрашный Бог Грома, который, казалось, одним своим видом способен повергнуть в бегство всех врагов. Тор грустно усмехнулся отражению. Нет, не способен. Жизнь очень доходчиво объяснила, на многое он точно был не способен. Даже привела примеры, итогом которых оказались потеря всего, что было дорого, и полное беспросветное одиночество. Отойдя от зеркала, Одинсон принялся мерить шагами покои. Хоровод мыслей в голове он не без усилий, но все-таки привел в порядок, и теперь пытался выстроить из них мало-мальски приличную теорию, которой можно было бы объяснить происходящее. Тор пришел к выводу, что не умер. Впрочем, возможно, все-таки умер, но оказался не в Вальгалле или Хельхейме, а в прошлом, за три дня до собственной коронации. Каким образом? И значило ли это, что того будущего, в котором Хела и Сурт разрушают Асгард, а Танос ломает шею Локи, не будет? Или в какой-то из других Вселенных оно все-таки случилось, и именно там бесславно закончилась жизнь одинокого Бога Громовержца? Тут у Тора не было даже ничтожных предположений. Поняв, что размышления в этом направлении зашли в тупик, он решил отложить их до лучших времен и сосредоточиться на… На чем? Только что он отменил свою коронацию, вот только старший царевич был уверен, отмена торжества не гарантирует Асгарду спокойствие. Этот день определенно должен стать значимым. Переломным. В том прошлом, которое Одинсон уже пережил, именно в этот день запустился некий неведомый даже Богам механизм, изменивший его, Тора, до неузнаваемости. Он был сослан в Мидгард, где научился по-настоящему уважать как смертных, так и другие миры. Да, Тор стал другим, но изменился не только он. Локи. Одинсон перестал шагать, отрешенным взглядом окинул свои покои, затем устало потер глаза. Перед тем как расстаться у Золотого Зала, он увидел на лице младшего брата, в его глазах, то, чего увидеть боялся. Сомнений не осталось, трикстер принял решение, скорее всего он уже открыл йотунам способ, как незаметно проникнуть в Асгард. И что-то подсказывало, несостоявшаяся коронация ни младшего царевича, ни, тем более, ледяных великанов, не остановит.
Одинсон вышел на балкон. Из его покоев открывался чудесный вид на Асгард. Сияющий в свете солнца золотой город был прекрасен. Облокотившись о перила Тор сверху вниз взирал на это сияющее великолепие и понимал, что каким-то непостижимым образом ему дарована возможность сохранить все это, не позволить золотому городу превратиться в космическую пыль. Судорожно вздохнув Тор стиснул зубы, до белых костяшек сжал перила. Он обязан воспользоваться этой возможностью, обязан сделать все, чтобы спасти свой дом.
Большую часть дня Тор провел всячески избегая общения. А меньше всего ему хотелось видеться с друзьями. Возможно, до них еще не дошел слух о том, что коронации не будет, его соратники вновь примутся строить планы на будущее при новом царе, и, конечно же, пригласят его провести еще одну незабываемую ночь на свободе. Значит, сообщить им придется ему, а именно этого сейчас делать не хотелось совершенно. Благодаря утреннему происшествию, Франдал и Вольштагг уверены, что Тор не в себе и, кажется, не оставили мысли о том, что Локи приложил руку к помешательству старшего царевича. Теперь, зная, к чему все приведет, Тор понимал, у них были причины сомневаться в Локи. Ведь, по сути, именно так все и было - его младший брат изо дня в день, из года в год, увязал в болоте зависти и ненависти. Но Тор из прошлого был слишком зациклен на себе, он не видел тьму, поселившуюся сначала в глазах, а потом и в душе младшего брата, не видел теней, мелькающих на бледном лице, не видел боли в кривой улыбке. Да, Локи предал его, но именно он, Тор Одинсон, вместо того, чтобы протянуть руку, сам загнал младшего брата в то самое болото, сам топил его. И так уж получилось, что падение золотого города Асгарда началось с падения его младшего царевича, а одной из причин этого был сам Тор. Бог Грома поморщился. У него меньше трех дней, чтобы что-то изменить. Вот только Локи начал ненавидеть его не вчера утром, да и ледяные великаны, скорее всего уже готовятся напасть на дворец. И как исправить положение Тор решительно не понимал.