Сибиряк засмеялся.
– Говорите, болтаем просто так… Забавно… Я не обязан это делать, но скажу. И даже не по секрету. Секрета в нашем плане нет, потому что все давно придумано до нас. Нужно только уметь вовремя воспользоваться опытом предшественников. Конечно же, денег вашей фирмы недостаточно. Но вы не учли маленькую деталь. Ваша контора является частью могущественного королевства, принадлежащего одному влиятельному человеку. А это в бизнесе значит многое. Поэтому, когда мои друзья обратятся с этим же проектом и аналогичным предложением в другие фирмы, те, вероятнее всего, захотят поучаствовать, узнав, что в дело вовлечен такой известный человек как Кагановский. И тогда капитал «Сибирских дорог» значительно возрастет.
– А дальше? – не скрывая любопытства, спросил я.
Виктор Юрьевич снова засмеялся.
– А дальше нужно читать Ильфа и Петрова. Контора «Рога и копыта». Зицпредседатель Фунт пойдет в кутузку, а мы пропадем с деньгами в болотах Ужи.
Он сделал паузу.
– А знаете, Родион, я вам все-таки перезвоню.
Уже уходя, я обернулся.
– Виктор Юрьевич! А вы не боитесь быть столь откровенным?
Он еще раз оценивающе, как женщина соперницу, оглядел меня.
– Родион Николаевич! Мы же с вами неглупые деловые люди. Мне, что, нужно бояться, что вы кому-то расскажете о нашем разговоре? Да на здоровье. Вы в бизнесе не первый год. Человек, трубящий о том, что не взял взятку, автоматически попадает под подозрение как потенциальный мздоимец. Естественно, в лицо вас похвалят, а за спиной подумают, что вы не взяли не потому, что такой честный, а потому, что не сторговались. Не забывайте, что из принципиальных соображений за всеобщую справедливость борются только дураки. Мы же боремся сами за себя. Принимаете вы мое предложение или нет – это наше с вами личное дело. Поэтому расслабьтесь и живите спокойно.
Он замолчал и на прощание махнул мне рукой.
С Машкой я был знаком уже больше двух лет. Я помню, как первый раз увидел ее по дороге на деловое свидание из окна своей машины. Она с видом победительницы, присущим красивым женщинам, стояла у края тротуара в центре Москвы и голосовала. В ту пору я еще не получил желанную должность первого зама и активно барахтался в надежде на повышение. Но хотя у меня в тот день почти и не было свободного времени, ради этой девушки я рискнул изменить планы. В связи с этим накрылся медным тазом мой обеденный перерыв.
Я притормозил рядом с ней. Она привычно для тремпистов распахнула дверцу машины и одновременно строго, чтобы я ничего такого не подумал, и вежливо-приветливо спросила:
– Подвезете на Алтуфьевское?
Вот уж куда мне было совсем не с руки, так это туда, но я деланно равнодушно кивнул. Девушка стоила того, чтобы проявить к ней внимание.
– За сколько поедем? – задала она традиционный вопрос.
Я, не глядя на нее, пожал плечами.
– Не беспокойтесь. Не ограблю.
Девушка насторожилась. Она все-таки не была наивной дурой. Наверняка в ее сумочке лежало какое-нибудь дурацкое средство типа газового пистолета.
– Я привыкла договариваться заранее, – безапелляционно проговорила она.
Я оценивающе, как клиентку, а не женщину оглядел ее. На сколько же она может потянуть?
– Пятьсот? – как бы колеблясь спросил я, хотя меня интересовали не ее деньги, а она сама.
На ее хорошеньком личике отчетливо отпечаталась траектория крутящихся в голове шариков, но она кивнула.
Наступил второй этап встречи. Дорога. Я, спортивного вида молодой человек, вез в хорошей иномарке миленькое создание женского пола. А оно сидело рядом со мной и в соответствии с законами жанра не без опаски выжидало. Я ведь просто обязан был обратить на нее, такую красивую, внимание и попытаться познакомиться. И она соображала, как меня получше отшить. Но я молча рулил, сосредоточившись на дороге. До ее Тмутаракани с пробками в это время дня было не меньше часа с лишним езды. У меня было достаточно времени для того, чтобы попутчица начала разочаровываться в своих ожиданиях, и у нее разгорелось любопытство, что же за бесчувственный чурбан сидит рядом с ней. Минут через десять, чтобы разрушить завесу молчания, она спросила, можно ли ей курить. Я, не поворачиваясь, кивнул. Она достала пачку ментоловых сигарет «Vogue» и прикурила. Скорее всего, она не была курильщицей, а держала сигареты так, для понта. Она просто набирала в рот и выпускала дым, хотя делала это не без изящества.