Судья не раздумывая, скинул с себя рубашку и замотал меня в нее. И также прикоснувшись к щеке, позволил моему телу обрести над собой контроль. Как только я смогла двигаться, то поняла, насколько я устала. И даже не думая, что делаю, обняла Витольда, только не подумала о своей одежде. Его вещь скользнула по моему телу и она упала бы, если бы мужчина не словил бы рубашку и не накинул на плечи, прижав к себе. Но в этот момент мне было все равно. Так как внутри все равно была натянута как струна, но все равно почувствовала, как напряглось его тело, когда я прикоснулась к нему.
- Я даже не думал, что мне придется ее раздевать. Но видишь, связь между вами все равно есть. Раз ты почувствовал страх нашей малышки, - раздался голос Маса, а судья напрягся еще больше.
Я отодвинулась от Витольда и попыталась быстро закутаться в предмет гардероба, но все равно заметила, его взгляд, расширенные зрачки от того как он увидел мое тело и услышала, как участилось дыхание. Но мужчина быстро взял себя в руки и развернувшись, ответил:
- Во-первых, Эльза моя, но никак не наша. Во-вторых, я от тебя такого не ожидал, я думал, что мы с тобой друзья, Мас, а ты себя очень подло повел, - мне показалось, что в его голосе скользнула грусть, но наверное, все-таки показалось, так как когда он снова заговорил в его голосе прорезалась сталь, - А в-третьих, убирайся из моего дома и даже не приходи. У меня нет больше друга.
Я слегка поддалась влево, чтобы увидеть эмоции доктора. Готова была видеть что угодно, но не, то, что он уже одет (когда только успел?) и стоит, склонив голову.
- Вит, прости, я переборщил, мне просто хотелось проверить вашу с ней связь, - голос Маса звучал виновато, но я все равно не поверила ему после сегодняшнего события.
- Уходи, Мас. Я не желаю больше с тобой разговаривать. Даже не смотря на то, что ты принц, тебе не стоило так поступать, ведь ты мог просто спросить. Мне очень жаль, что ты так похож на своего отца.
Принц? Мне послышалось? Кажется, нет. Теперь понятно, почему он так себя вел. Видимо, папочка разрешает сыночку баловаться жизнями чужих людей. Как это мерзко. У меня появилось ощущение, будто на меня вылили ведро помоев. Я даже вздрогнула.
- Вит, ты знаешь, что это не так. Я уйду, но вернусь, чтобы мы с тобой нормально поговорили, - в его голосе еще больше слышалось горечи и раскаяния о содеянном, но когда он посмотрел на меня, то я просто отвела взгляд, так как не могла даже на него смотреть, - Прости меня, Эльза, я действительно заигрался.
Я ничего не ответила. И спустя пару секунд он ушел порталом. Витольд повернулся ко мне и поднял за подбородок мое лицо, заставив посмотреть в его глаза.
- Эльза, с тобой все хорошо? - я кивнула, так как не могла выдавить из себя ни звука, потому, что в горле стоял ком, а мне не хотелось при нем плакать, - Я сейчас уйду, отдыхай. Если что, то зови. Я услышу.
Витольд мягко поцеловал меня в лоб и пошел в сторону двери, поднял её, что-то произнес, и она вернулась на место, и вышел, даже не глянув на меня. А я сняла его рубашку, накинула халат и решила пойти в столовую, чтобы немного выпить. Темно-синюю вещь с ароматом мяты я положила себе под подушку. Отдам потом, как выветрится запах.
По дому шла тихо, чтобы никого не разбудить, так как часы показывали начало первого ночи. Я спустилась на кухню, взяла бутылку коньяка, нарезала фрукты и также крадясь, пошла в комнату с камином. До столовой добралась без происшествий, даже ничего не зацепила практически в полной темноте.
В комнате догорал камин, но мне этого света хватило на то, чтобы сесть с ногами в кресло, подвинуть тихо столик, чтобы не уронить тарелку или бутылку. Как только я с комфортом обустроилась, так последний огонек погас, и в камине тлели угли. Даже так было особенно красиво.
На удивление коньяк был хорошим, было чувство будто я пила компот из сухофруктов, но в голову все равно чуть-чуть, но ударяло. На данный момент я даже не думала ни о чем, ни о доме, где я ранее росла, ни о том, что со мной произошло за эти, грубо говоря, два месяца и даже не думала о сегодняшней ситуации, которая, наверное, и выбила меня из колеи. У меня было полное равнодушие ко всему, до тех пор, пока я не услышала этот приятный бархатный голос с легкой хрипотой, так как сердце сделало кульбит и не желало успокаиваться.