Игнорируя меня, он обвел взглядом помещение и вышел широким напряженным шагом во все ещё открытую дверь.
Прошла пара минут, когда я, повторив за ним, растерянно осмотрелась по сторонам. Подойдя к двери, оперлась на неё и прислушалась к тишине, обитающей в коридоре.
Пустой коридор, пустая комната, опустело внутри меня.
Тело, несколько минут назад пребывавшее в горячем напряжении, охватили слабость и сонливость. Прикрыв дверь, разувшись и бросив платье на кресло, я забралась под одеяло. Ощущение прохладного полотна просочилось через рубашку и вызвало лёгкий озноб, заставляя обхватить себя руками.
Слова Кары немного успокоили меня, но мысль, что внутри меня пустила росточек новая жизнь, наполняла меня смешанными чувствами. Проведя ладонью по плоскому животу, я поняла, что отказаться или оставить этого ребёнка я не смогу, кем бы не был его отец. Возможно это мой последний шанс обрести вновь родного человека. И разобравшись в себе я смогу любить его. У Вестнорда больше нет причины проводить со мной ночи или даже прикасаться ко мне. Только радости как должно было быть это не вызывало. Не хватало смелости признаться самой себе, что там, у озера, он разбудил внутри меня нечто новое. Полное чувственной нежности и страстного огня одновременно. И, чёрт возьми, не хотелось думать, что, выйдя в эти двери, он направился к Каре или к любой другой женщине, с готовностью принявшей его.
Хотя нет.
Пусть катится куда хочет. Меня это больше не касается. И хватит считать, что стоит мне начать по-другому относиться к нему и наш брак станет чем-то счастливым или хотя бы более похожим на обычный. Вестнорд поставил точку ещё в начале. И нет смысла что-то менять.
Подскочив от детского плача, я оказалась под палящим солнцем. Вокруг не было ничего кроме бесконечных песков и торчащих из них обугленных чёрных коряг. И женщин.Казалось бесчисленного количества. Были и совсем молоденькие, почти что девочки, и совсем старухи, кривые, высохшие, с длинными спутанными седыми волосами. Среди них была и Кара. Медленно окружая меня, они протягивают свои руки, смотря обезумевшими, полными боли глазами. А в руках у меня заливается плачет совсем кроха. С льдисто-голубым светом маленьких глаз.
-Отдай... отдай нам... отдай...от-дааай... - слышится тихим шелестом отовсюду.
Солнце ослепляет глаза, обжигает кожу, окружает плотным маревом, мешая дышать, а мерзкие руки уже совсем близко. Цепляются, хватают, пытаются отобрать, то, что крепче некуда я прижимаю к себе, обнимаю и пытаюсь укрыть собой. Не отдам. Не отнимут. Моё. Слёзы бессилия и отчаянья заливают моё лицо и я проваливаюсь в темноту.
Очнувшись, я ощущаю, как меня крепко прижимают к себе и растирают соленые ручьи по моим щекам.
- Тише, моя маленькая, тише...
Хриплый шепот заставляет успокоиться и прислушаться к словам. Уже сама прижимаясь к сильному мощному торсу, как к единственному источнику спасения от всего, я уткнулась в широкое плечо и почувствовала как лёгкие поглаживания снова опускают меня в забытье.
12 глава
Утро меня встретило небывалым приливом сил. Открыв глаза с восходом солнца, я пыталась восстановить картину ночного кошмара, но детали сна ускользали от меня, становились нечеткими, размытыми, оставляя только неприятный осадок и чуть-чуть тоски.
Потянувшись в подушках, я улыбнулась пытаясь отогнать от себя мрачный морок, но тут же вспомнила о чужом вмешательстве в мой сон. Присев, я оглядела постель, но следов присутствия дорогого супруга в оной не обнаружила.