Тем временем ассистент Мэтью раздал всем присутствующим небольшие сосуды. Валька, поглядывая на других, поставил его себе в ноги и стал ждать дальнейших разъяснений к действиям.
На церемонии запрещалось контактировать друг с другом, а если возникала необходимость, то по всем вопросам можно было обращаться только к шаману или его ассистенту.
Шаман поздравил всех присутствующих с увлекательным путешествием, упомянув, что гидами в их странствиях будут Высшие Силы. И участники церемонии, один за другим, начали подходить к нему за снадобьем.
Получив свою порцию «Айяуаски», Валька вытянулся на одеяле во весь рост и начал ждать.
Тем временем Мэтью приступил к своим шаманским штучкам. Он подходил поочерёдно к каждому из присутствующих и обмахивал их крылом крупной птицы, при этом что-то несуразное бормотал и окуривал дымом.
Как объяснил Вальке его «оживший» сосед справа, что таким образом шаман отгонял от них всяких сущностей, чтобы те не воспользовались их телами, когда участники церемонии будут отсутствовать.
«Лучше бы он не делился со мной своими домыслами», - подумал Валька, так как он настроился на Божественную любовь и восстановление своего душевного равновесия.
Вскоре погас свет, и в помещении стало совершенно темно. Из глубины комнаты послышались необычные звуки, которые издавал шаман, используя свои экзотические инструменты. Он тихо что-то напевал, своеобразно вибрируя голосом.
Валентин изо всех сил прислушивался к своим ощущениям, но ничего особенного с ним не происходило. Прошло достаточно много времени, и Вальке уже начало всё надоедать, как где-то поблизости у противоположной стены он услышал звуки, похожие на изрыгание опустошаемого желудка.
«Это, наверно, лже-шаману хреново стало, - предположил Валька. – Довыделывался… Видно этот дурачок ещё что-то своё глотнул промежду прочим», - Валентина эта мысль почему-то очень развеселила, и он начал давиться от смеха, воспринимая всё происходящее, как глупое представление для доверчивых простаков.
И как только он допустил эту мысль, в ту же секунду его тело стало нежно куда-то проваливаться, а в его душе наступил покой и умиротворение.
Несмотря на то, что глаза Валентина на тот момент были закрыты, он различил насыщенный зелёный цвет, который, как потом оказалось, был живой движущейся массой. Его самого покачивало, как на лиане, но это продолжалось недолго. Постепенно начали появляться более яркие агрессивные тона, и фрагменты видений сменялись одни за другими. Валентин на мгновение вынырнул из этого состояния и прочитал молитву, обратившись к Иисусу и снова провалился не Бог весть куда.
«Айяуаска» стремительно уносила его туда, где Валькино сознание не собиралось задерживаться ни на минуту. Те видения вызывали у него отвращение. И он только поражался тому, что этот кошмар был не во вне, а как бы в его голове, там была своя реальность. Малейшее движение вызывало в нём увеличение беспричинного беспокойства, а попытка открыть глаза или заткнуть уши были бесполезны - тоска и смятение от этого только увеличивались.
«Дотянуть бы только до утра, - подумал Валька, вынырнув на какое-то мгновение из калейдоскопа этих видений. - Я этому Андрею, как только выберусь из этого Ада, всю морду разобью. Не друзья, а подарки судьбы, мать твою! Один гад семью разрушил, другой рассудка лишает…»
Его недобрые мысли были прерваны тем, что неожиданно поступило уже знакомое ему предложение: «Полюби Гитлера».
Тут у Вальки началась истерика, он смеялся сквозь слёзы, ощутив себя пойманным в ловушку. Его всего ломало и знобило от холода, затем бросало в жар. От навязчивых видений ему становилось дурно, пока он, наконец, не осознал, что Гитлер сидит в нём самом! И только, когда он полюбит его в себе, придёт исцеление. Там, в недрах Валькиного подсознания, буйствовал тот самый диктатор, который звался категоричностью, страхом, местью и осуждением.
«Я сам являюсь вершителем всех своих бед и проблем!» - Валентин это видел, чувствовал и понимал. Это для него теперь было так очевидно!
Информация шла потоком и проникала ему в самое сердце. Теперь он четко понимал, что, если простить себя, то уйдёт ненависть по отношению к другим. Ему не нужны были для этого никакие доказательства, он просто это знал!
От этого открытия его стало нестерпимо мутить, и, собрав все свои силы, он попытался дотянуться до сосуда, что выдал ассистент шамана. Его слабое тело заносило из стороны в сторону, но, наконец, нащупав в темноте пластиковое корытце, он поднёс его к своему лицу. И в этот момент он увидел в нём множество рук, которые пытались до него дотянуться. А голоса жалобно его о чём-то молили. В голове что-то щёлкало, он почувствовал, что близок к помешательству, и в ужасе выронив сосуд, взмолился:
«Господи, я их всех прощаю! Я и себя прощаю, я… - в его мозгу что-то вспыхнуло, и он почувствовал в этот момент, что готов простить даже Гитлера. Слёзы потоком хлынули из его глаз. Он рыдал, стиснув зубы, но при этом, чувствуя, как мощные тиски разжимаются, освобождая его израненную душу от непосильной тяжести.
И опять песня шамана выдернула его из одной реальности и понесла в другую. Он отдалённо слышал стон девушки, что была от него слева и беспокойное бормотание по соседству мужчины, который всхлипывал, как ребёнок.
Восприятие у Валентина работало, как компьютер. Он улавливал всю информацию, которую ему выдавали Высшие Силы, несмотря на отсутствие звуковых сигналов. В этот момент его сознание пролетало над огнями гигантского мегаполиса, и он видел на дорогах большое количество машин и суету жильцов в освещённых окнах.
«Вся наша жизнь становится бессмыслицей, если мы её растрачиваем для ублажения своего Эго! - пронеслось у него в голове, как воспоминание».
И в этот момент к нему вернулось осознание происходящего. Он опять слышал завывания шамана, медленно возвращаясь в своё безвольное тело.
Но не прошло и нескольких мгновений, как реальностью стало новое видение, где Валентин уже разговаривал с Еленой, а она, внимая ему, сама украдкой косилась на входную дверь.
Неожиданно Валька увидел себя со стороны и понял, что уже смотрит глазами Елены. Он каким-то образом оказался в теле своей жены, а, точнее, стал самой Еленой. И в эту секунду он почувствовал её переживания и волнения. Через эти ощущения он понял, как Лене было с ним нестерпимо скучно, слушая его бесконечные недовольства по отношению к другим. Прочувствовав состояние жены, как своё собственное, Валька, будучи теперь Еленой, опять покосился на дверь. И в этот момент к ним в комнату вошёл Натан.
Тут же Валькин дух переместился в тело вошедшего. Теперь он был Натаном, с его «букетом» проблем и заморочек.