Гарольд даже возмутился:
— Он — мой внук, и я люблю его! Ты прекрасно знаешь, что я хотел его усыновить. Тебе это о чём-то говорит? И ни на секунду о нём не забывал все эти годы. И о Филе тоже, и о тебе, и даже об этом мерзавце!
Фелиция неожиданно улыбнулась.
— Помирись с сыном, — глубоко вздохнув, успокоившись, мягко сказал отец. — Ты взрослее, ты больше видишь… Что с него взять? Он так молод. Амбициозен, импульсивен… Хотя, не скрою, что полностью его поддерживаю.
Ласковую, добрую улыбку с лица женщины как ветром сдуло, и она ответила, что не может, что сын тогда станет заставлять бросить брата…
— Знаешь, что, Фелиция?! Тут я такого не ожидал! Филипп тебе сын, а этот…да, ладно, брат!
Леди бесстрашно, холодно и даже с вызовом возразила, заявив, что Джерри отцу тоже сын.
— Я не прощу его за Адриана. Никогда. Я не могу поверить, что мой сын на такое способен.
Фелиция, что никак не могла решиться сделать один чёткий выбор, на чью сторону вставать, ответила, что понимает…
— Нет, не понимаешь! — перебил её эмоциональный отец. — Я видел этих двух мерзавцев, и они мне всё рассказали, охотно и в подробностях! Джеральд хотел показать ему, «что такое настоящие домогательства»…
— Они его что же…? — в глазах Фелиции застыл ужас, и она прикрыла рот дрожащей рукой.
— Да, они его чуть не убили… И это по приказу родного отца…!
— Бедняжка…
— Вот представь, что с Филом такое кто-то сделает! Я его не оставлю, а ты тоже скажешь: «У него есть дед, а у бандита никого!»?
Фелиция аж подскочила на стуле и возмущённо вскричала, что глаза выцарапает и волосы повыдергает!
— Теперь ты…
— Джеральду!
— У меня тоже первая мысль была такой. Представляешь, каково сейчас Адриаше? Бедняжка мой! Это просто кошмар какой-то… — по лицу Гарольда потекли слезы. — Я до сих пор поверить не могу, что такое возможно. И меня приводит в содрогание и ужас то, что не только возможно, а возможно в моей семье. Ты сама видела, каким наш мальчик был. Ты знаешь об этой ситуации едва ли не лучше меня. Я так раскаиваюсь, что сказал внуку о том, что всё это было сделано по приказу отца — Адриан думал, что тот приказал наказать его, а пытки — это уже самоволие палачей. С чего он это взял, не пойму. Наверное, ему хотелось оправдать Джеральда. Но когда я, идиот последний, развенчал этот миф, Адриан пришёл в шок… Мало того, что притупившиеся воспоминания воскресли вновь, так ещё и эта жуткая правда. Я очень корил себя за это.
— Папа, не вини себя. Такое трудно забыть, он помнил, ни на минуту не забывал, просто научился это скрывать. Ты ничего не воскрешал… Слишком мало времени минуло, чтобы забыть. Даже полгода не прошло.
Его Светлость, утирая слёзы, сказал, что Адриану всё равно лучше, по крайней мере он надеется, что это так. Если юношу отвлекаешь чем-то, делился с дочерью Гарольд, так вообще хорошо. А первое время бедняжка плакал, спать боялся, везде ходил за дедом… Как маленький, а ни как восемнадцатилетний парень. Мужчина утешал внука, как маленького ребёнка, а порою его бедный ангел засыпал, если родной человек сидел рядом с его кроватью в кресле… А утром Адриан испытывал глубочайшее чувство вины. В такие моменты сэр Гарольд проклинал Джеральда за то, что сделал со своим сыном.
Фелиция, роняя слёзы, тоже назвав бедным ангелом племянника, шептала, как это ужасно.
Его Светлость тут же попросил дочь не подумать, что Адриан плакса, трус и тряпка, как его папаша по молодости. Наверное, решил проявить мужскую солидарность. Да, несмотря на то что всем так нравится, что все к нему сразу привязываются, что, в конце концов, так красив, мальчик их обладает жутко-низкой самооценкой, у него напрочь отсутствует чувство собственного достоинства. Но вынести весь этот ужас изуверств и не стать после этого такой же скотиной, как папаша, не проклинать судьбу, не обозлиться на весь мир, сохранить в себе ангельские доброту и милосердие может только сильный человек.
Выслушав, Фелиция, назвав Гарольда папочкой, ответила, что знает. Но её почему-то не оставляет впечатление, что племянник ещё совсем дитя.
— Адриаша, бедняжка, многое пережил, — согласился с леди её отец. — И до сих пор переживает. Он много страдал. Нуждается в заботе, поддержке и любви. Может быть, поэтому кажется ребёнком.
Фелицию словно бы осенило, и она прошептала, что ей кажется, их мальчику нужна мать… Отец же ответил просто, что она нужна всем….
— Папочка, я не могу понять, в какой момент пожалела Джеральда, ведь там на ранчо сама хотела отнять у него сына…
Но в этот момент кто-то постучал в дверь и не дал ей договорить.
— Дедушка, можно к тебе?
Гарольд странно посмотрел на Фелицию, не сердясь, но с видом, что, мол, тебя я спрашивать не собираюсь.
— Да-да, конечно, Фил!
Молодой человек вошёл.
— Мама… — прошептал он, не ожидая её видеть.
— Сынок! — Фелиция соскочила со стула и бросилась на шею к сыну. — Прости меня! Ты был прав!
Она заплакала. Филипп был немного шоке и, придя в себя, обнял мать.
— Мамочка, не плачь, пожалуйста! С Рождеством тебя, и пусть всё будет чудесно!
— С Рождеством, мой хороший! Сынок, ну, как же я раньше не понимала? Ты простишь меня?
— Да разве я могу не простить? Я не сержусь на тебя, и никогда не сердился…
Гарольд улыбнулся и тихо вышел из кабинета, не желая мешать им. Мужчина прикрыл дверь и обернулся, чтобы уйти, как вдруг увидел взволнованную Констанцию.
— Конни?
— Сэр Гарольд! — женщина подбежала к нему. — Счастливого Рождества!
— Счастливого Рождества!
Свёкор и невестка обнялись.
— Простите меня, пожалуйста, что не смогла принять приглашение. На самом деле мне очень хотелось встретить праздник с Адриашей.
— Он был счастлив, осмелюсь предположить. По крайней мере, казался таким. Я его сегодня ещё не видел. Мы все ещё спим.
— А я только что от него. Меня мистер Морис встретил. И сказал, что Фелиция уже тут, я решила вам не мешать и пойти к Адриану.
— Ну, хорошо, — улыбнулся Гарольд. — Прости меня, Конни, что испортил тебе праздник, но иначе было нельзя — я не мог тянуть, чем скорее бы забрал его, тем лучше…
— Ничего страшного! — перебила его женщина. — Я понимаю… Теперь понимаю. И только теперь мне стыдно и…страшно…
— Что ты имеешь в виду?
— Я хочу порвать с вашим сыном, сэр Гарольд.
Глава 22. Жаль, что у тебя нет…
Констанция и Джеральд встречали праздник с дочками и мистером Стюартом, Эвелиной и Мартином, и Томасом. Папа Геральдины должен был приехать позже. Он хотел раньше, но из-за каких-то проблем с транспортом не смог вырваться.
Они быстро легли спать, почти в час ночи, но муж и жена о чём-то ещё поговорили. После чего леди в слезах убежала наверх в спальню для гостей.
Конни встала рано, все ещё спали. Она быстро собралась, даже завтракать не стала и, захватив с собой подарки для Адриана и сэра Гарольда, приказала кучеру отвезти её в замок свёкра и там не ждать.
… Констанция тихо вошла в комнату к Адриану. Он ещё спал. Леди осторожно, чтобы не разбудить пасынка, присела на край кровати и невольно залюбовалась им. Спящий красавец. Почему она так полюбила этого мальчика? Первая симпатия, потом жалость, какое-то женское сочувствие к тому, кто по возрасту годился ей в сыновья?
«Почему ты мне не рассказал? — подумала Конни, и в глазах её заблестели слезы. — Я бы тебя увезла сразу же… Тебе очень больно было?». И погладила юношу по голове. И этим ненароком разбудила. Адриан открыл глаза и, увидев леди, улыбнулся.
— Ма…моя госпожа…
— Адриаша, милый, ты же знаешь… Не зови меня так. Больше никогда не зови.
— Хорошо… Простите, пожалуйста…
— И на «вы» не зови. На «ты» лучше…