Сердце женщины вздрогнуло, из глаз хлынули слёзы, ведь бедняжка любила этого человека, несмотря ни на что, любила.
— Хорошо, мы ещё вспомним об этом позже, а теперь вернёмся к делу, по которому собрались. Сэр Джеральд, вы обвиняетесь по статьям «незаконного лишения человека свободы, незаконного содержания в рабстве, нанесения тяжкого морального и физического вреда, жестокого обращения с ребёнком». Да и ещё теперь выясняется, что добавляется «скрытие преступления»! Вы понимаете, что за это вам грозит суровое наказание?
— Я понимаю.
— Вы признаете свою вину?
— Признаю, Ваша честь. По всем пунктам. И искренне раскаиваюсь.
Сердечко Адриана, который сидел вдали от него на возвышение, вздрогнуло. Неужели, правда? Может быть, есть надежда ему спастись, он ведь раскаивается?
— Отец нашего подзащитного незаконно держал людей в рабстве, скрывая от них вольные, лишил сэра Джеральда сына и жестоко обращался с ребёнком, — сказал один из адвокатов подсудимого.
— То есть со мной, — добавил подзащитный.
Глаза сэра Гарольда округлились от возмущения, и Его Светлость воскликнул:
— Протестую, ваша честь! Я не обращался жестоко со своим сыном, сэром Джеральдом, и если что-то и позволял, то только выговор по делу.
— Протест принят!
— Сэр Гарольд не держал незаконно людей в рабстве, — сказал один из его адвокатов. — Он имел права самому решать, когда выдать вольные, при условии, что труд человека вознаграждается. В данном случае бывшие рабы не были изгнаны с ранчо, и с ними уважительно обращались. Что касается сэра Адриана, то он внук сэра Гарольда, и то, что он не подпускал к нему сэра Джеральда, это уже семейные неурядицы, которыми суд не должен заниматься, к тому же к делу не относится.
Судья поблагодарил всех и сообщил, что сегодняшнее заседание закончено. А сэра Джеральда, в интересах следствия попросил задержаться на полчаса.
У Джерри уже давно сложилось впечатление, что суд явно на стороне Гарольда. Вот только почему? Им так жалко Адриана? Или отец подкупил всех? Или неужели его влиятельность сохранилась и после исчезновения?
Джеральда задержали на полчаса только для того, чтобы Гарольд с внуком успели уехать до него, чтобы у подсудимого и его защиты не было возможности поговорить с Адрианом.
Мистер Августин, провожая их к выходу, сказал молодому милорду, что он очень мужественно держался, даже когда показали фотографии шрамов. Мужчина заявил, что его стойкость достойна восхищения! Юноша в ответ вежливо поблагодарил его.
— Оказывается, он знал, что Лилиан меня постепенно травила, и смолчал. Если бы Джеральд этого не срыл, то, — кто знает? — может, мне не пришлось бы жить в Европе. Всё бы вскрылось уже давно, и все раньше узнали бы, что я жив. Я у него ещё и наследство отсужу! Да, ему с сыном повезло больше, чем мне! Адриан до конца пытался найти ему оправдание.
Фил заявил, что нет ему его, а судья согласился полностью. Ингвар их поддержал и заметил, что, наверное, в его практике это первое дело, когда все единогласно, вплоть до защиты подсудимого, на одной стороне.
Только Адриан молчал, молчал до того момента, как сели в коляску, молчал всю дорогу домой. Оказывается, его отец всё знал! Джеральд знал, что его сын не раб! Он знал, что Даррен и Алиссия получили вольные, он знал, что его мать пыталась отправить отца на тот свет, он знал всё, был в курсе всего!
Что же теперь делать? Оставалось только одно — научиться жить заново, по-другому. И просто смириться.
Сэр Гарольд сам был в шоке. Его сын знал, что Адриан родился свободным человеком и никогда не был рабом, издевался над ним так жестоко и изощрённо, что сложно себе представить отца, придерживающегося более строгим методам «воспитания». Джеральд знал, что Лилиан хотела отравить его папу, и молчал. Приехав домой, внук обнял деда, будто бы почувствовав его боль.
Констанция вернулась из суда. Женщина сидела на диванчике и смотрела в окно в комнате, которую ей отвели. Перед глазами стояло лицо Джеральда, слова всё ещё любимого человека звучали в ушах: «…на единственной любви». Он все эти годы обманывал её, он не любил её, всё ещё любя одну лишь Алиссию? Леди с трудом отогнала от себя эти мысли, пытаясь думать об Адриане. Нужно обязательно поговорить с сэром Гарольдом насчёт усыновления. А всё никак не успевала с этими заседаниями и очень из-за этого на себя сердилась! Внезапно в дверь постучали. Это оказалась Фелиция.
— Милая, там какой-то мужчина тебя спрашивает…
— Мужчина?! — изумилась Конни. — Какой ещё мужчина? И откуда он меня знает?
— Без понятия. Но он назвался мистером Виктором.
— Виктором?!
Глава 24. Новый берег
Констанция, не просто удивлённая, а шокированная, спустилась вниз. Виктор?! Она не ослышалась? А если это тот самый, что ему надо?
Он ждал в гостиной. Как когда-то много лет назад, но в другой гостиной. Тогда девушка его мечты созналась, что видит в нём только друга, а её сердце принадлежит другому. Как давно это было, но Виктор помнил, как будто бы всё случилось только вчера! Мужчина, кажется, так и не смог смириться, что первая любовь не с ним. Что принесёт эта встреча? О том, что у Констанции какие-то проблемы, он узнал совсем недавно. Совершенно случайно, и даже, наверное, не узнал, а предложил, что это так.
— Виктор…? — раздался до боли знакомый голос, и гость этого дома, вздрогнув, обернулся.
Перед ним стояла она. Всё такая же, кажется. Почти не изменилась, только стала полнее и старше. Глаза глядели устало, а вид леди казался измученным. Что же там произошло?
— Конни… Простите, леди Констанция! Добрый вечер!
— Что же это ты так, Виктор? На «вы» меня зовёшь, мы ведь всегда обращались друг к другу на «ты», — устало улыбнулась леди. — Ну, как хотите, добрый вечер, сэр.
— Конни! — мужчина подбежал к ней, но, смутившись в последний момент, застыл на месте.
Чужая жена снова улыбнулась.
— Мы расстались друзьями, не так ли? Неужели не хочешь обнять свою старинную подругу?
Они обнялись, но так быстро, будто бы, либо не прощались никогда, либо между ними пролегла такая пропасть, что её трудно было преодолеть.
— Прости меня… — сказал Виктор. — Я не должен был, наверное. Ты замужем, а я тут объявился. Не подумай, что я навязываюсь.
— Не подумаю. У меня просто на это времени не будет. Столько всего произошло, и мне надо как-то решать многие дела…
Мужчина перепугался и тут же спросил, что произошло, может ли как-то помочь. Но Констанция, вежливо поблагодарив, отказалась, заверив, что справится сама, ничего страшного не случилось, просто поссорились с мужем. Леди, которая скоро расстанется со своим титулом, горько улыбнулась, стараясь сдержать предательские слезы. Нет, нельзя, чтобы Виктор что-то заметил. Она снова попыталась уверить его, — а больше, саму себя, — что всё наладится.
— Да? А я так испугался, что что-то серьёзное!
— Как ты узнал об этом?
— Мне сказали мои родители по секрету. Твои папа и мама поделились с ними, что очень волнуются за тебя, потому что получили письмо, что вы не приедете к ним на Рождество, как приезжали каждый год, и как обещали в этом. Они подумали, что что-то произошло.
— Да, я им писала, что возникли кое-какие проблемы, и поэтому мы не можем приехать, — подтвердила женщина, — но тут помимо того успело многое произойти, и потому я дома у племянника.
Виктор же снова начал настаивать рассказать, что случилось, раз она даже в дом к не кровному родственнику ушла жить. Но леди снова отказалась что-либо рассказать.
— Но почему? Может, я смогу как-то помочь…
— Ничего, я справлюсь, Виктор.
— Я не сомневаюсь, но хочу, чтобы ты знала, что всегда можешь на меня рассчитывать. Уже поздно. Не могу позволить себе задерживать тебя и твою семью, поэтому пойду. Я остановился в гостинице «Флигель».
— Спасибо за поддержку, Виктор. Мне очень приятно, что ты приехал.
— До встречи, Конни.
Она сказала ему своё «До свидания», наверное, прекрасно понимая, что не может обещать следующей встречи.