Служители закона, и вовсе сделали, вывод, что подсудимый, сделал Берти и Ларри приказ убить своего сына, но таким образом всё завуалировал!
Да, несомненно, Джеральд умрёт.
Мужчины переглянулись и кивнули друг другу. Была ли надежда спастись для преступника?
На другой день был выдвинут приговор. Пожизненное заключение. Услышав, что ему грозит, несчастный потерял сознание. Гарольд взглянул на сына, и каждый в зале заседаний мог бы поклясться, что в глазах Его Светлости на миг блеснули слезы…
Его Светлость сидел в кабинете и читал. Он был очень доволен, что Джеральд получит по заслугам. Всё осталось позади, этот кошмар закончился. Мужчина мечтал, как повезёт внука в Европу, покажет ему самые красивые места, самые красивые города и, конечно, тот дом, в котором жил после своей «смерти», как вдруг в двери постучали.
— Да-да, войдите!
Это оказался Адриан.
— Радость моя! — обрадовался дед.
Юноша был взволнован, постояв чуть на пороге, он бросился к Гарольду и упал на колени рядом с его креслом.
— Милый дедушка, — взмолился молодой человек, — пожалуйста, спаси его! Ты же можешь…
Тот сразу понял, о чём он, и глубоко вздохнул. Дед посмотрел на него нежно-нежно, ласково-ласково. Мог ли Адриан когда-нибудь мечтать об этом, будучи рабом собственного отца?
— Радость моя, ну, что это такое? — и Гарольд поднялся. — Опять падаешь на колени? Ты же настоящий аристократ, сэр… Да ладно это! Ты человек! Зачем ты так себя унижаешь? Вставай!
Его Светлость велел подняться внуку и сесть в кресло, а потом спросил, тоном, «сам подумай», как может спасти Джеральда. Необразованный, к тому же наивный, Адриан предположил, может быть, ещё можно забрать заявление.
— Нельзя, ведь уже озвучен приговор, но твой отец подал прошение о помиловании. Я могу, конечно, поговорить с судьёй, чтобы суд удовлетворил его просьбу, но этого делать не буду. Мне для тебя ничего не жалко. Всё, что пожелаешь! Но только не проси меня об этом. К тому же судья Августин очень возмущён этим делом, и отклонит такую просьбу. Он сказал, что такое поведение ведёт к деградации общества.
Адриан расстроенно покачал головой, отказываясь верить во всё, что происходило. Он в отчаянии спрашивал дедушку, как же так…? Призывал вспомнить, что Джеральд его сын… Молил, сжалиться над ним! Может быть, есть способ хоть как-то облегчить участь его отца? Юноша, кажется, и впрямь, был уверен, что дед всемогущ, так как являлся свободным белым человеком и к тому же аристократом.
Но Гарольд оставался неумолимым, в который раз напомнив внуку, что тот тоже был его сыном, но почему-то Джерри не хотел над ним сжалиться и «хоть как-то облегчить участь своего ребёнка»!
— Но я простил его… Неужели в мире нет способа…?
— А я нет, и никогда не прошу, — прервал юношу дед, чуть заметно грустно улыбнувшись. — Адриаша, радость моя, свет ты мой, всё, что пожелаешь, хоть мир у твоих ног, но этого не проси! До каких пор ты будешь всё всем прощать, ангел мой?
— Но тюрьма — это почти как рабство, а я знаю, что это такое, и никому не пожелаю. Он же не выдержит, он не привык.
Но Гарольд ответил, что так Джеральду и надо. Один Бог знает, что в этот момент царило на сердце юного милорда. По щекам Адриана покатились слезы. С губ сорвался шёпот:
— Но папа же умрёт там… Совсем один… в кругу бандитов…
— А он-то кто сам? Самый натуральный бандит! Среди своих и подохнет, как того и заслуживает: как крыса. И вообще пожизненное заключение — это и так смягчённый приговор. Ему угрожала смертная казнь.
— Что? — испугался Адриан.
— Да, слишком много преступлений твой папаша совершил. В совокупности это дало такой результат. Да и ещё во время следствия всплыло.
— Но неужели отец хотел их совершать?
— Джеральд этого заслужил, а раз заслужил, значит, воодушевлённо шёл к своей цели…
— Даже не верится… Были моменты, когда он был таким добрым.
— Это на него затмение нашло! — засмеялся дедушка, но как-то нервно. — Бывает на добрых людей, как будто бы, затмение находит, их будто бы прорывает, и они нехорошо себя вести начинают. И злодеев тоже, только наоборот — добрые дела неожиданно начинают творить! Помяни моё слово — Джерри не такой уж и раскаявшийся преступник, каким хочет казаться.
— Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то страдал, заслужил он того или нет…
Гарольд не знал, что ему ответить, вернее, знал, но от волнения не мог сформулировать. Он слишком любил своего внука, чтобы причинить ему боль. Мать Адриана умерла много лет назад, а если сейчас подвергнуть такой опасности ещё и его отца, значит, оставить юношу круглой сиротой. Да, Его Светлость этого, естественно, не хотел, и, — что там говорить?! — конечно же, в глубине души жалел и своего сына и не хотел ему смерти. Но преступник должен понести своё наказание, и, вспоминая всё то, что Джеральд сделал его внуку, сэр Гарольд ещё сильнее утверждался во мнении. И его огорчало, что Адриан этого не понимает. Не слишком ли далеко зашёл их земной ангел в своём милосердии? Читай на Книгоед нет
— Меньше всего на свете я хотел бы, чтобы что-то омрачило твоё счастье, которое я хочу дать тебе, моё мальчик, — медленно сказал Его Светлость после долгого раздумья. — И меньше всего на свете я хотел бы ему помогать. Хоть он и мой сын, к сожалению, я хочу, чтобы он сдох в тюрьме, в неволе, а до этого, работал от ранней зари до поздней ночи, чтобы продуху ему не было, чтобы били его каждый день, и чтобы он приглянулся какому-нибудь придурку… Пойми меня, пожалуйста. Эту скотину воспитал я. Джеральда знаю прекрасно. Подумай: если его ненавидит родной отец, что это за человек такой, подумай, за кого ты заступаешься!
— И всё же он подарил мне жизнь…
— Я с этим не спорю, — прервал его дед. — И сам же Джеральд её тебе и сломал! Но и ещё твоя мама подарила тебе жизнь. Не надо, ангел мой золотой, не спорь со мной. Я этого мерзавца, эту шкуру продажную, прекрасно знаю. Он и про меня пакости рассказывал. Я ему говорю: «Какая ты бестолочь», когда он учиться не хотел, а он всем разносил, что я в лицо его дебилом обзываю. Трус Джерри к тому же знатный! Мягкотелый и ленивый! Как Конни, такая сильная, с характером, за него замуж пошла? Я всегда этому удивлялся!
— Она, наверное, его любит очень… В глубине души он дорог и мне… Хотя я и боюсь его до ужаса. Мне бы не хотелось жить и знать, что он отбывает пожизненное заключение в тюрьме.
— Хорошо… — глубоко вздохнул Гарольд, — я очень тебя люблю, просто не передать словами, насколько сильно! Так и быть…. Но только моя безумная любовь к тебе спасёт твоего папашу, вернее, облегчит его участь. Я делаю это ради тебя. Ведь не хочу, чтобы всю жизнь тебя мучило чувство вины, хотя ты ни в чём не виноват. Но я-то тебя знаю! — он засмеялся и продолжал снова серьёзно: — Но я не хочу и сам испытывать угрызения совести, оттого что так и не наказал твоего мучителя. Поэтому я спасу мерзавца от пожизненного заключения, хотя он его достоин. Попробую спасти. Суд возмущён этим делом… Посмотрим, можно ли что-то сделать…
— Спасибо, дорогой дедушка! — Адриан встал и обнял его крепко-крепко. — Ты такой добрый!
— Только ради тебя, — ответил дедушка. — Мне бы этого хотелось меньше всего, но если такой поворот может повредить тебе, я даже на частичное помилование этой скотины согласен. Но только частичное!
— Спасибо дедушка, — он выпустил его из объятий и встал, уступив ему место.
— Сиди-сиди, не вставай. Я в другое кресло сяду. Или ты хочешь убежать от деда? Побудь со мной.
— Нет, конечно, никуда я не хотел уходить.
— Я верю. Пошутил просто, — Гарольд взял свою книгу, которую читал, когда тот вышел, и достал из неё поздравительную открытку: — Вот смотри, что я нашёл. Хранил её тут, оказывается, а потом забыл. Мне Ричард прислал, поздравлял с Рождеством, когда я был в Европе. Посмотри, что он пишет.
Адриан взял открытку в руки, в первую очередь посмотрел картинку, а потом только перевернул обратной стороной с текстом. Среди прочих пожеланий было такое: «…и чтобы ты наконец-то воссоединился со своей семьёй, чтобы твои внуки были счастливы!».