– Я ждал этого возражения, о Высокий Трибунал, – отозвался Кёркир. – Пусть даже так. Но сам воздух обладает свойством отражать свет…
– Воздух по мере удаления от Тверди становится всё разреженнее, и быстро теряет способность рассеивать свет! – вновь возразил тот же судья. – И знать это обязан любой жрец Храма!
– И мне это также известно, о почтеннейший. Но я всё-таки географ, и направили меня на край Света не рыбу ловить… Судя по положению самого края Света, вполне возможно определить истинную высоту светильника – это же обычная геометрия. Согласно моим расчётам, Око отстоит от Тверди не на 3,14 поперечника самой Тверди, а по крайней мере в сто раз дальше. И, следовательно, оказывается в сто раз больше. Оно выходит гораздо больше самой Тверди!
Поднялся шум.
– Но и это ещё не всё! – Кёркир перевернул свиток, явив взору Трибунала другой чертёж. – Мной разработана схема Мироздания, которая объясняет все загадки разом. И согласованное движение небесных огней тоже. Вот, смотрите… Наша Твердь вовсе не покоится в центре Мироздания, как желток в яйце, а обращается вокруг Ока. Громадного огненного шара, гораздо большего самой Тверди. На огромном расстоянии. Скорлупа же отстоит ещё дальше, намного дальше – на расстоянии, по крайней мере в сто тысяч раз превышающем поперечник Тверди.
Шум под сводами Храма ещё усилился.
– Это нелепость! – подал голос ещё один судья.
– Вот! – с жаром воскликнул Кёркир. – Вот именно! Мироздание может быть сколь угодно огромным, на то воля Повелителя Вселенной, но может ли оно быть нелепым? Крохотная искорка в центре чудовищно громадной скорлупы, и обращающаяся вокруг той искры пылинка… До разгадки один шаг. И я его сделал!
Подсудимый набрал в грудь воздуха – по-видимому, нервное напряжение на время перебороло позывы к кашлю.
– Нет никакой Небесной Скорлупы! Там, в невообразимой дали, горят такие же светила, как наше Око. И кто знает, может быть, вокруг них обращаются близнецы нашей Тверди? С городами, лесами…
– Довольно! – перебил речь подсудимого председатель. – Сколько ещё Высокий Трибунал должен слушать речь умалишённого? Мне очень жаль, но коллега Кёркир явно повредился в уме после того опасного путешествия. Уведите!
Кровососка билась между сетчатыми стенками полога, не находя выхода. Аркгир следил за трепыханиями насекомого, полузакрыв глаза. Рядом сопела жена, уткнувшись носом в сгиб собственного локтя, коротко стриженые волосы разлохматились и торчали во все стороны…
Нет выхода. Да, он бьётся, как вот эта несчастная кровососка, сумевшая как-то пролезть через внешний слой сетки полога, но так и не одолевшая внутреннего… И пути назад нет. Остаётся лишь ждать, когда эти твари, наскучив его трепыханиями, просто прихлопнут…
Аркгир вздохнул и хлопком ладоней прекратил мучения насекомого. Жена перестала сопеть, завозилась.
– А? Чего?..
– Пора вставать, Ктиа.
Кровососки, порхавшие под сводом хижины, заинтересованно устремились к рахану, выбравшемуся из-под полога. Отмахиваясь от назойливых тварей, Аргир натянул штаны и рубаху, нахлобучил на голову шляпу с пришитой к полям сеткой. Подвигал плечами – под внешней холстиной были нашиты довольно толстые шнуры, облегчавшие вентиляцию и заодно не позволявшие кровососкам достать своим хоботком до кожи. Довершали наряд опорки, сплетённые из того же верёвочного шнура.
– Масло кончается у нас, – сообщила жена, орудуя возле очага. – Ещё на пару заправок, и всё. И крупы немного…
Не отвечая, мужчина шагнул сквозь занавесь, сработанную из обрезков кость-травы, нанизанных на нитки – обычная дверь в сельской местности, сравнительно неплохо защищающая от всепроникающих кровососок…
Аркгир криво усмехнулся. От настоящих кровососов, двуногих, не защитит никакая дверь.
Сорос, мирно дремавший в загоне, прикрыв глаза распущенными веерами окостеневших ушей, при виде хозяина оживился, утробно захрюкал. Похлопав скотину по бронированной крупными чешуями морде, Аркгир принялся накладывать в кормушку заготовленный перед отходом ко сну корм, крупно нарубленные корневища соса-солы вперемешку с початками магги. Животное, не заставляя себя упрашивать, сунуло морду в корыто и смачно захрупало. Мужчина похлопал сороса по крутому боку. Лопай, лопай… Эта явь для нас с тобой будет трудной, дружище…
Подхватив деревянные вёдра, он направился к колодцу, дабы наполнить поилку в загоне свежей водой. Взглянул вверх и замер.