- Больше всего энергии Бетельгейзе. Мы использовали её. – парировала Мария и обернулась с грустной улыбкой на лице. - При всём уважении, наши труды в меньшинстве. Слишком малы относительно энергии звезды. А её нисколько не жаль. Сейчас Бетельгейзе светит как ни в чём не бывало. Нору, конечно, мы уже использовали. Но здесь же светило на месте.
- Теперь на месте. Да, можно посмотреть на небо. Но мне не хочется. Знаешь от чего? От жуткого одиночества. Нас отделяет от мира не только время, но целая пропасть. В привычном понимании. Мы даже объясниться никак не можем. Дальше первых ступенек идеи улавливают единицы, эффективность стремится к нулю. Потому что мы всё ещё обезьяны, говорящие на языке поиска бананов о красоте вселенной. А современные языки в принципе не так далеко ушли от языка жестов. Чертовски неразработанные инструменты, чертовски большая ошибка стадии подготовки. И с ней мы имеем пропасть, недоступность общения и осознания.
- Пару раз тебе всё же повезло. – возразила Мария, вернув взгляд на прежнюю точку. – Ты же смогла применить способность объясняться и понимать. Ну и пусть весь спектр наследственности, эпигенетики и влияния мира отразился в зарождении кармы. Одно произнесённое слово изменило культуру сильнее опыта множества поколений. Помнишь, как люди смотрели на тебя тогда?
- Далеко не так, как ты на него. – ответила Миа. – Он понимает и говорит более, но речь не об этом. Что тогда случилось ценного?
- Тебя услышали и поняли. За тобой пошли и тебе смотрели в след.
- В след или на мои бёдра? – спросила Миа. – Нам нужна была ответственность, личная и социальная. Мы закладывали зёрна, чтобы ускорить рост и увидеть побеги. Вкладывали ценность и пользу в ответственность, а люди постоянно просили снять с них часть. Жизнь слишком коротка и тяжела для благостных раздумий. Мы ускорили лишь появление индульгенции. За тысячу лет до идеи католической церкви было предложено искупление на рыночных условиях.
- Не причитай, Миа. И без того тяжело. Это тоже развитие. Не забывай, сколько ограничений сейчас на нас. Общественное сознание едва появилось, но темп развития на нашей стороне. Пусть в истории не останется каких-то из наших имён. Всего какая-то тысяча лет – и мы сможем почувствовать себя равноправными членами общества на широтах северных стран.
- Прекрати, это даже не смешно. – ответила девушка, улыбнувшись. - Сама будешь объяснять викингам, какой именно бог даровал тебе такие зубы, бархатистость кожи, неведомою силу и многие годы здоровой жизни. Здесь глупость соседствует с ограниченностью и недоверием. Очень часто.
- Не здесь, а сейчас. И что с того? – вновь парировала Мария, проведя плечами. - У нас здесь уже почти получилось рассказать многое. Душа и свобода воли. Прощение и самопожертвование. Почти получилось…
- Всё, хватит рассуждать. – не сдержалась Миа и сделала шаг вперёд. - Не знаю, в чьём сердце больше любви к нему. Но ты уже закидала меня мыслями. Действия больше не ждут?
- Прости, мой друг. Хоть делим мы проблемы на двоих, но терпеть чужую боль невозможно.
- Тогда заберём его с креста, пока не поздно. Его поступки и наша ответственность. Я ставлю на паузу людей, ты снимаешь его. Давай, закончим поскорее.
- Спасибо! – сказала вслух Мария и обернулась, преобразив лицо лёгкостью черт. – А что бы ты хотела сделать? Потом, когда всё пройдёт. Снова рванём Бетельгейзе?
- Угу. – согласилась Миа и скинула накидку вслед за кивком. – Увеличим эффект интенсивной инициацией взрыва. Опыт за опытом. На шажок ближе к разгадке тайны. Ахиллес и черепаха…
Мария скинула ткань, на мгновение предоставив почти всё тело солнцу, переключая костюм и исчезая долой с глаз людей. Миа было поспешила за ней, но чуть замешкалась, окинув с последним задержанным выдохом происходящее вокруг. И тут же вышла из оцепенения, рассмеявшись от услышанного.
- А я бы динозавров посмотрела. И создание луны после рождение солнца. Четыре сотни…
- Да, уже четыре сотни раз рассказывала. – сказала Миа, догнав спутницу. - И я о том же. Крамольная мысль, связать в одну цепочку нашу Бетельгейзе, культуру, эволюцию, систему, зарождение… не знаю. Возможно, что усиление инициации смерти звезды изменит порядок происходящего. Пока это только моя голая теория. С той же вероятностью мы можем очутиться в другом измерении. Если уже не очутились – я бы перепроверила, если бы понимала как. Но всё по порядку. Исправить ошибки, прожить и рассказать все возможные, взорвать звезду и узнать больше. Воспроизведём условия и шаг за шагом – к истине.
- Да, это во мне. И звездное небо скоро будет над головой. Мечтательно так. Но динозавры и…
- Перестаём думать и помогаем ему. Ты перебарщиваешь, когда счастлива. Насчёт один – контроль над воспоминаниями окружающих, на счёт два – снимаем его и на счёт три…
- Спасение. – выдохнул Мария, поднимая руки.