23 Вы, превосходя всех умом, может быть спросите: каким же образом действуют некоторые из идолов, если не боги те, которым мы воздвигаем статуи? Ибо невозможно, чтобы бездушные и неподвижные изображения действовали сами по себе, без движущего. Что в некоторых местах и городах, у тех или других народов бывают некоторые действия под именем идолов, этого не отвергаем и мы; но если одни получали от них пользу, а другие вред, мы не почитаем поэтому богами тех, которые производили то и другое. Впрочем, тщательно исследуем, каким образом по мнению вашему действуют идолы, и кто действует, присвояя себе их имена. Но, приступая к объяснение того, кто действует в идолах, и что это — не боги, нахожу нужным воспользоваться некоторыми свидетельствами и философов. Во-первых, Фалес, как говорят тщательно изучавшие его учение, — различает бога, демонов и героев. Бога он почитает умом мира, под демонами разуметь духовные существа, а под героями — души людей, отделившиеся (от тел), от добрых — добрые, а от злых — злые. Платон, который о прочем иначе рассуждает, также различает — Бога безначального, потом подвижный и неподвижные звезды, созданный безначальным для украшения неба, и демонов: о последних он сам говорить отказывается и советует слушать тех, которые уже говорили о них. <О прочих же демонах, говорит он, рассуждать, и знать их происхождение — свыше наших сил; а должно верить прежде говорившим о них, которые были потомками богов, как утверждают они, и хорошо знали о своих предках. Нельзя же не варить детям богов, хоть бы они говорили и без достаточных и необходимых доказательств; и так как по уверению их, они рассказывают о близком для них: то следуя обычаю должно верить им. Поэтому согласно с ними, и нам о происхождении богов должно думать и говорить таким образом: от земли и неба родились дети Океан и Тефиса; а от них — Порк, Кронос и Рея, и другие с ними; от Кроноса и Реи — Зевс и Гера и все, которые, как мы знаем, называются братьями; а также и прочие потомки сих последних> [55]. Итак, неужели тот, кто созерцал вечный ум и постигаемого мыслию Бога, и раскрыл Его свойства, именно что истинно сущее, единоестественное есть благо от Него происходящее, т. е. истина; кто рассуждал касательно первой силы также о том, что <все во власти царствующего над всем, и все для Него, и Он причина всего>; о втором, о третьем. Неужели он считал выше своих сил узнать истину о тех существах, которые были производимы от подлежащих чувствам земли и неба? Этого нельзя сказать. Но так как он признавал, что боги не могут ни рождать, ни рождаться, потому что получающее начало бытия имеет и конец; и что еще труднее того переуверить народ, без исследования веривший басням, поэтому он и сказал, что выше его знать и говорить о происхождении прочих демонов; ибо он не мог ни мыслить, ни говорить чтобы боги рождались. Другие слова Платона: <велики царь неба Зевс, едущий на быстрой колесница, шествует первый, устрояя все и управляя; за ним следует воинство богов и демонов> [56], относятся не к тому Зевсу, о котором говорится, что он родился от Кроноса. здесь именем Зевса называется Творец вселенной. Это показывает и Платон: не находя возможным назвать его другим выразительным именем, он употребил общенародное слово, не как свойственное Богу, но как для всех понятное, потому что невозможно рассуждать о Боге понятно для всех; он прибавил и слово: велики, чтоб отличить небесного от земного, от того, который моложе неба и земли, моложе даже критян, которые похитили его, чтоб он не был умерщвлен отцом.