Абби с трудом выдавила из себя улыбку.
— Как только я отдам им книгу, Джорджа придется отпустить. Что они могут сделать с нами в переполненном театре? Только дурак выбрал бы такое место для нападения, а эти люди далеко не дураки.
— Вполне возможно. Но как-то все это слишком просто. Даже не верится.
Абби поспешила сменить тему, пока беспокойство Гариетт не усилило ее собственные подозрения.
— Ты хоть понимаешь, дорогая, как тебе повезло с мужем? Очень немногие мужчины потакают своим женам так, как потакает тебе Джайлз. — Она снова посмотрела на роскошное платье, лежащее на кровати. — И он такой замечательный отец, с такой любовью и терпением относится к Лиззи и Вики. Неудивительно, что девочки обожают его. Я иногда жалею, что не окрутила его, когда у меня была такая возможность.
— Жалеешь? — удивленно заморгала Гариетт. — А я-то думала… — Она на секунду замолчала. — Я думала, что все уже в прошлом. Что ты простила меня за то, что я отбила у тебя Джайлза.
— Конечно, простила, — заверила ее Абби. — Но это было до того, как я узнала, насколько он богат!
Между ними повисла напряженная тишина, и лишь через несколько секунд Гариетт захихикала, осознав истинный смысл сказанного.
— Так ты дразнишь меня!
— Ну конечно, дразню, дорогая. Но я на самом деле завидую тебе, и, если только мне попадется такой же замечательный мужчина, как Джайлз, тут же потащу его под венец.
— Ты ведь не ревнуешь по-настоящему, Абби, правда?
Абби подняла глаза и внимательно посмотрела на сестру.
— Почему ты считаешь, что я не могу позавидовать твоей жизни?
— Ну, — пожала плечами Гариетт, — я всегда считала, что ты счастлива. Что ты получила от жизни именно то, чего хотела.
— То, что я получила, — сухо произнесла Абигайл, — вряд ли может сравниться с любящим мужем, который обожает тебя и двоих маленьких дочек. Только полная идиотка не позавидовала бы тебе.
Гариетт присела на краешек кровати.
— Мы ведь никогда не говорили с тобой о том, что произошло между мной и Джайлзом. Я просто не могла в него не влюбиться. Рядом с ним я всегда чувствовала себя… ну, лучше, чем на самом деле.
— Ах вот как? — голос Абби стал холоднее льда.
Гариетт кивнула.
— Джайлз убедил меня, что, хотя я никогда не буду такой умной, как ты, все же я не такая дурочка, какой казалась себе самой.
— Но ты никогда не была дурочкой, Гариетт, — медленно произнесла Абби.
— Тебе легко говорить! Ведь все мозги в этой семье достались тебе!
— Зато тебе досталась красота. И мужчины всегда были от тебя без ума, еще до того, как ты начала выходить в свет.
— Да, но если бы ты знала, каким проклятьем может стать красота. Всем этим мужчинам нужна была вовсе не я. Им было все равно, какая я на самом деле. Они даже предпочитали, чтобы я была дурочкой. Я была для них просто дорогой красивой вещицей, которую каждый хочет заполучить. Для всех, кроме Джайлза.
Абби вдруг вспомнила, как Джайлз заговорил с ней о Гариетт после первого обеда в Вейл-хаус. Тогда она представляла его семье. Он сказал, что сестра Абби оказалась совсем не такой, как он ожидал. В ней нет ни грамма спеси и тщеславия. Совсем наоборот. Абби показалось, что речь идет вовсе не о той Гариетт, которую она знала всю свою жизнь.
— Я всегда думала…
— Что же ты думала?
— Что красивым женщинам живется гораздо легче.
— А я была уверена, что легче живется умным. Едва я раскрывала рот, чтобы сказать очередную глупость, все уже были готовы смеяться надо мной. Мне всегда хотелось быть такой умной, как ты.
— А я все бы отдала за твою внешность.
Сестры молча улыбнулись друг другу.
— Тебе не обязательно оправдываться передо мной, — спохватилась вдруг Абби. — Я давно уже пережила разрыв с Джайлзом.
Лицо Гариетт осветилось улыбкой.
— Именно это я и хотела услышать. Но я не солгала, Абби. Я действительно завидовала тебе, когда мы были моложе. Ты, наверное, обратила внимание, как я воспитываю своих девочек. Я хочу, чтобы они были такими же образованными, как ты. Никто не сможет посмеяться над Лиззи или Вики, когда они будут рассуждать о серьезных вещах.
— С чего это ты решила заговорить со мной обо всем этом? — спросила Абигайл.
— За последнюю неделю я столько передумала о своей жизни. Если пообещаешь не смеяться, я скажу тебе…
— Что скажешь?
— Нет, ты будешь смеяться.
— Обещаю, что не буду.
Гариетт еще несколько секунд не могла решиться и вдруг выпалила:
— Я люблю тебя, Абби.
Абби попыталась сдержаться. На несколько секунд ее хватило, а потом она громко расхохоталась.
— Ты совсем как Дэниэл! — обвиняюще воскликнула Гариетт.
— Что?! Ему ты тоже объяснялась в любви?
— Я ненавижу, ненавижу тебя!
— Это все нервы, — Абби едва увернулась от полетевшей в нее подушки. — На самом деле я ведь тоже люблю тебя, Гариетт.
Их прервал стук в дверь. Пожилой дворецкий поверг обеих сестер в шок, сообщив, что мистер Хью Темплар дожидается внизу мисс Абигайл Вейл.
— Но как он узнал, что я у тебя? — удивленно воскликнула Абби.
Гариетт пожала плечами.
— Наверное, сказал кто-нибудь из слуг.
— Скажите ему, Брюстер, — велела Абби дворецкому, — что мисс Вейл здесь нет.
— Боюсь, это не поможет, мисс, — извиняющимся тоном произнес дворецкий. — Он сказал, что, если мисс Вейл откажется выйти к нему, он перероет весь дом, но все равно найдет ее.
Абби густо покраснела, но в глазах ее загорелся упрямый огонек.
— В таком случае, Брюстер, проводите мистера Темплара в гостиную и скажите, что я спущусь через несколько минут.
Когда дворецкий, поклонившись, вышел из спальни, Абигайл подошла к зеркалу и провела расческой по волосам.
— Интересно, что ему надо, — в голосе Гариетт слышалось любопытство. — Тебе не кажется…
— Что?
— Может, он знает что-нибудь о Джордже или о тех, кто его похитил? Джайлз сказал, что, подъезжая сегодня утром к Уайтхоллу, он видел Темплара выходящим из Хорз-Гардз. Он оставил службу, но до сих пор в отличных отношениях с бывшим начальником, полковником… не помню его имени.
— Лэнгли?
— Точно!
Абби встревоженно посмотрела на Гариетт.
— Тогда лучше поскорее узнать, зачем он пришел.
— Я пойду с тобой.
— Нет. При тебе он будет скован и не скажет того, что собирался сообщить наедине. Будь где-нибудь поблизости на случай, если понадобишься мне.
Абби вошла в гостиную в полном убеждении, что сумела взять себя в руки, но, когда стоявший у окна Хью обернулся, страдания и боль снова проснулись в ней, заполняя сознание, как туман закоулки укрепленной крепости.
Сжав зубы, Абби попыталась успокоиться. Все эти дни она повторяла себе, что не знает этого человека, что мужчина, которого она успела полюбить, — лишь плод ее воображения. Абигайл намеренно вызывала в памяти все те унижения, которые испытала, после того как Хью передал ее в руки Мейтланда. В ночных кошмарах Абби видела безжизненные лица молодых людей, погибших на Чепел-стрит. Ей казалось, что она никогда не сможет смыть со своей кожи зловоние Ньюгейта. Любая женщина в здравом уме и твердой памяти, увидев негодяя, ставшего причиной ее мучений, захотела бы вонзить кинжал в его черное сердце. Но Абби хотелось сейчас умереть самой, чтобы не чувствовать больше этой жгучей боли.