Нередко дотащив их на четвертый этаж и войдя в квартиру, она совершенно обессиленная садилась на пол и плакала от отчаяния и усталости. Но все-таки она добросовестно старалась ухаживать за ребенком и делала все, что нужно.
Вечером, когда дед и баба приходили с работы, она могла бы отдохнуть. Но свекор привык, что жена должна поухаживать за ним и подать ему на стол все, включая вилку и ложку, даже если они лежали рядом, и нужно просто было протянуть руку. Этот ритуал соблюдался неукоснительно, и Лене вновь нужно было самой заниматься ребенком.
Но все кончается когда-нибудь. Приехал Виталик, стало подходить к концу строительство их кооперативной квартиры, на которую дали деньги и его и ее родители.
Когда Ромочке исполнился год, Лена на работу в школу не вернулась. Да и институт пришлось бросить, так как сессии вечно совпадали с болезнями ребенка. На семейном совете решили, что Лена работать не должна. Ребенок болезненный, ни о каких яслях речь идти не может. Он должен быть дома с мамой. Виталик привозил хорошие деньги, да и от продажи импортных вещей тоже был неплохой доход. Свекровь работала в кондитерском цехе, а так как в этой стране все, «что охраняли, то имели», она приносила домой сахар, масло, яйца, муку, молоко в количестве, достаточном на две семьи. У них на работе строго соблюдалась очередность: сегодня брала одна, завтра другая, хватало всем. Свекор, хотя и не имел никакого образования, работал слесарем-лекальщиком, считался одним из лучших специалистов и хорошо зарабатывал. Ленины родители тоже помогали им.
Лена решила больше детей не иметь. Она вставила спираль и вздохнула свободно. Рома подрос, перестал так болеть. Лена привела себя в порядок, снова стала стройной, красивой. Виталику она не изменяла. Во-первых, ей надоели любовники, которых у нее было так много еще в студенческие годы, а во-вторых, она поняла разницу между любовником и мужем. С любовником нужно было постоянно думать о том, чтобы понравиться ему в постели, не разочаровать его, сохранить за собой репутацию темпераментной женщины. Иначе он может просто исчезнуть. А с мужем можно было думать, как самой получить удовольствие, не стараясь особенно угодить ему. А если не хотелось удовольствия, то можно было спокойно думать о чем угодно, хотя бы и о том, что неплохо бы летом потолок побелить. Ей было лень заводить любовника, да и претендентов достойных не было. Ее Виталик был лучше всех, и Лена честно ждала его.
Наконец, Ромочка подрос настолько, что Лена начала искать себе работу.
Она решила, что лучше всего работать в магазине для моряков, в так называемом торгсине. У нее установились хорошие отношения с продавщицами, и они обещали дать ей знать, если появится место. Но тут Лене опять не повезло.
Когда Роме исполнилось три года, она снова забеременела. Спираль не помогла. Такое случается довольно редко, но Лена оказалась среди неудачниц. Правда, она всегда очень легко беременела. Ее парень в Запорожье, от которого она сделала первый аборт, оправдываясь, говорил: «Ну, что я могу сделать? Тебе из-за угла покажи, и ты уже беременная».
Мало того, в начале беременности у нее продолжались месячные, вернее, просто мазалось, и она считала, что так как у нее стоит спираль, это ничего не значит. Когда она спохватилась, что залетела, было уже поздно делать аборт. Врачи разводили руками, свекор и свекровь, мечтавшие о внучке, устроили скандал, узнав, что Лена хочет сделать аборт. Они настроили Виталика, и он тоже слышать не хотел об аборте. Вдруг ему срочно захотелось дочку. Лена была в ярости, но сделать ничего не могла. Пришлось оставить ребенка. Все девять месяцев ее опять мучили тошнота и изжога, но хотя девочка родилась здоровая, спокойная, и особых хлопот не доставляла, все равно с двумя детьми было тяжело. Когда Лена, с одним ребенком в коляске или на руках, и с другим, цепляющимся за руку, ходила по улицам, она сама о себе с горькой иронией думала: «Ну, вот, обвесилась детьми, как елка игрушками. Всю жизнь презирала куриц, квохчухших над своими сопливыми детьми, а теперь сама такая же».