Во время одной из таких вечеринок Рош исчез. Мы напрасно искали его день, два… Не то чтобы очень переживали лично за него, но он был нашим казначеем, и все, что у нас оставалось, лежало у него в кармане. Мы волновались, но на самом деле нетрудно было догадаться, что могло задержать нашего аристократа. Скудные ресурсы подошли к концу, и мы восполнили их, сдавая пустые бутылки из‑под кока — колы, что позволило нам пойти к Мартину и выпить по кружке пива за десять центов, закусывая бесплатно подаваемыми к нему кусочками сыра и солеными крендельками с тмином. После этого оставалось только ждать, прислушиваясь к урчанию в собственных желудках. Но вот, наконец, раздался долгожданный звонок. «Ты с ума сошел! Где ты? Что с тобой?» «Увидите сами! Давайте все сюда!» Он дал нам адрес на 70–й улице. Ничего себе! Пешком идти было далековато, но голод способен двигать горы, а уж тем более заставить бежать двух оголодавших, пусть даже и усталых доходяг. Мы примчались в роскошные апартаменты, где нас принял Пьер в шелковом халате и представил свою красивую и богатую спутницу, которая немедля распахнула перед нами холодильник, ломившийся от продуктов. Обжоры не заставили себя долго уговаривать и сразу набросились на еду, после чего, развалившись в глубоких мягких диванах, заснули, как сурки.
Наконец Эдит вернулась из Канады. Мы немедленно отправились к ней. Она была очень удивлена: «Какого черта вы здесь делаете?» «Мы же поспорили, вот и приехали к тебе!» Это ее немного развеселило, но не слишком. Наконец она смягчилась и сказала: «Ладно, попытаемся найти вам денег».
Пока не было работы, но было удостоверение об ассимиляции, я мысленно продумывал диалог, который произойдет у меня с известнейшим издателем, о котором нам говорил Рауль Бретон. И, наконец, мы предстали перед Лу Леви. Нас встретила очаровательная секретарша и провела в кабинет Лу. Разговор получался хаотичным, я отвечал наобум на все его вопросы до тех пор, пока Лу не спросил: «And how about la Marquise?»[26] Я тогда еще не знал, что Рауль Бретон прозвал свою супругу Маркизой, и решил, что речь идет о песне «Все хорошо, прекрасная Маркиза». Поэтому ответил: «She is dead»[27]. Он с ужасом посмотрел на меня: «Dead?»[28] «Yes, dead»[29]. Начиная с этого момента, я совершенно запутался и не смог произнести ничего вразумительного. Тогда Лу вызвал свою правую руку, Сала Кьянтия, который, слава богу, говорил по — французски и помог разрешить недоразумение. Лу тут же проникся к нам симпатией и, прослушав, купил две песни, за которые заплатил прекрасный аванс из двух красивых зеленых купюр цвета надежды.
Зонтик Сюзанны
«Друзья песни» исполняли этот шансон, написанный мной и Пьером, и вот совпадение: именно благодаря истории с зонтиком я познакомился с Сюзанной Эвон, которой — мы, правда, тогда еще этого не знали — суждено было стать супругой Фреда Мелла. Вот уже пятьдесят лет, вплоть до сегодняшнего дня, они мои самые близкие друзья.
Я постучал в дверь комнаты Фреда. Он открыл, а за его спиной в ванную быстро проскользнул женский силуэт. Но, поскольку я ее все равно заметил, она вернулась в комнату, немного смущаясь, ведь она приехала из родного Монреаля в Нью — Йорк к своему Фреду вопреки семье и всему на свете. Мы как раз собирались в Монреаль, и Сюзанна боялась, что я выдам их тайну. Как можно было такое предположить! Ведь я — могила, особенно если речь идет о любовной истории. Например, мне никогда не придет в голову задавать кому‑нибудь из собратьев по профессии вопросы типа: «Как поживает твоя жена (или твой муж)?» У нас все так быстро меняется, знаете ли. Правда, однажды мне случилось спросить у одного семидесятилетнего знакомого, гордо вышагивающего под руку с очаровательной нимфеткой: «Твоя дочь?» Вот прокол! Оказалось, что это новая жена. Когда Сюзанна уехала в Монреаль, Фред обнаружил, что она забыла свой зонтик, и попросил передать его, на что я с готовностью согласился. К счастью, когда я вернул ей зонтик после первого нашего выступления в Монреале, шел проливной дождь. Выглядело все так, как будто бы я из‑за дождя отдаю ей свой, так что условности были соблюдены.
Снега былых времен