Следующий день был уже получше: оба осмелились выйти на улицу. Закончилась прогулка тем, что оба тащили кучу сумок: в них была и одежда для Баки, и обновки для Нат, — в квартитре был лишь необходимый минимум — и куча продуктов, от важных круп до зефира и вина.
Сейчас, идя по прохладному Бостону и вдыхая свежий воздух полной грудью, без погони, преследований, выстрелов, без боязни потерять собственную жизнь, чувствовались отголоски счастья. Такие маленькие и кроткие эмоции, которые заставляли невольно улыбаться.
Романову в Барнсе что-то цепляло. Что — неясно, да и вообще это максимально странно, хоть и правда. Наташа стесняюсь этих чувств.
И ровно тоже самое делал Баки. В принципе, ему было досточно простых единичных объятий, чтобы полюбить человека. Ведь даже этого он никогда не получал и никогда не получил бы, если бы Нат не захотела разобраться во всем.
Луна пробивалась в окно, комнату освещала единственная тусклая настольная лампа. Романова наливала второй бокал розе, Барнс не отставал, хоть и пьянеть ему гораздо тяжелее.
Они лежали на диване, Нат рассказывала о прошлом в Щ.И.Т.е и пересказывала всю историю США, СССР и России, в надежде, что хотя бы по историческим событиям они с Баки что-то соберут.
Нат долго распиналась про холодную войну, и, будучи подшофе, она говорила больше сама с собой, не заметив, как Джеймс уснул под ее левой рукой. Спал он нахмурив брови и сжав бионическую руку в кулак, словно боясь, что в любую секунду придется вскочить и начать сражение.
Бывшая агентесса умильнулась. Она смотрела на прядки наконец-то вымытах волос, что небрежно падали на лоб и виски, на скулы, на пухлые губы и длинные ресницы, которые слегка колыхались. Смотрела и не могла налюбоваться.
Но позже дотянулась до лампы, выключив ее.
Ночь не была такой спокойной, какой могла показаться. Где-то в районе трех часов ночи Баки резко вскочил, оставаясь сидеть на кровати и озираться вокруг. Наташа поспешно пробудилась и тут же включила свет.
— Ты чего? — Девушка говорила сонно и терла глаз.
Баки ничего не ответил. Он просто подпер голову рукой и очень тяжело выдохнул. С бледного лба пот тек в три ручья, нижняя губа дрожала, взгляд был потерянным. В нем был ужас. Много ужаса.
— Кошмары? — Нат подползла ближе.
— Да. Мне приснилось… Гидра, Стив, в общем… — Барнс начал задыхаться.
— Не продолжай. — Романова крепко обняла друга, прижимая его к себе. Она дышала в макушку и гладила волосы, чтобы успокоить донельзя испуганного Джеймса.
Она знала, что такое кошмары.
— Если заплачешь, будет легче. — Девушка говорила шепотом, продолжая перебирать непослушные пряди. — Меня тоже в Красной Комнате пытали. Чего только с нами не делали, с маленькими девчонками. И после этого… — Нат тяжко вздохнула — После этого я тоже убивала. Много. А потом подумала, что встала на путь истинный. А оказалось, что теперь убиваю по указаниям таких же, как и я. И, навереое, среди убитых были невинные люди, которых нужно было просто убрать. — Романова поцеловала Барнса в лоб. — Ты не один такой. Да с тобой в принципе все в порядке, и зимний — не ты.
Джеймс снова ничего не ответил. Он лишь уперся носом в плечо подруги и тихо захныкал. Так кротко, словно делал это незаконно.
— Прости…
— Нет, это нормально. Тебе нужно это. — Нат прижала друга к себе, гладя его по спине, волосам и плечам.
Баки тоже автоматически обнял Наташу. Левая рука коснулась оголенных рук — Нат была в майке — и вызвала рефлекторное содрагание.
— Боже, какой я идиот, я ненавижу эту руку, прости ради бога… — Барнс, и без того неловкий из-за своих эмоций, совсем потерялся.
— Ничего страшного, Баки. — Романова взяла железную ладонь в свою. — Эта рука — прекрасна. И она — часть тебя. И все с ней хорошо, слышишь меня?
Баки лишь кивнул и был обнят по-новой.
Как же ему этого не хватало, и как же он хотел поддержки, как оказалось.
И Наташе тоже нужна поддержка. Поддержка, которую она может получить лишь от Баки. Ведь никто и никогда так не поймет ее, как он.
Всю ночь Нат пыталась донести до Джеймса, что нет его вины в том, что он делал.
Им многое предстоит сделать: принять себя, свое прошлое, найти работу, оставить гидру позади, начать новую жизнь, пережить смерти близких и начать жить с чтстого листа. И в целом начать жить.
И никто из них не знал, что значит жить. Никто не знал, что такое спокойствие. Что значит не марать руки в крови, не убивать, не терять близких.
Наташа еще долго будет собирать информации по крупинкам для Баки, чтобы восстановить максимум его памяти. А Баки будет дарить цветы и водить в кино, готовить блины (хоть и выходили панкейки), покупать любимое печенье, да что угодно делать, чтобы помочь Нат пережить ужасы Красной Комнаты и Гидры.
У них есть еще много вечеров, когда они будут с улыбкой вспоминать Стива, когда Романова будет рассказывать о Картер-младшей и Старке-младшем, а Барнс поделится историями с Картер-старшей и Говардом Старком.
Они еще сходят на Старк-экспо, и Джеймсу еще долго дивиться технологиями двадцать первого столетия.
Им еще искать мирную работу, иногда получать плюшки от Старкиндастриз и переодически спасать мир.
Баки еще чистить голову от лап гидры и долго вытравливать код.
Им еще многое предстоит пережить.
========== Пролог. ==========
Миновала осень, за ней зима, и весна тоже почти подошла к концу. Нью-Йорк был окутан теплом, пением птиц и распускающимися деревьями в парках.
Наташа открыла глаза. Девять утра. Солнце тщетно пыталось пробиться сквозь плотные шторы.
Романова села на край кровати, потягиваясь, запуская ноги в теплые и мягкие тапочки. Тонкие пальцы ловко зацепили резинку с тумбочки у кровати и соорудили пучок на голове. Большая футболка прикрыла торс и шаркающие шаги раздались в коридоре.
«Доброе утро!» — родной голос донесся с кухни.
Холодная вода привела в чувства, окончательно смыв остатки сна.
Наташа вошла в кухню и обняла любимого, потягиваясь и смеясь на выдохе.
Баки целует Нат в лоб. Как всегда в растянутой футболке и боксерах, волосы собраны в нелепый хвостик, который наверняка собирался три часа перед зереалом, но все равно кривее того, что Нат собрала спросонья одной рукой. Но это мелочи, научится.
Барнс выдвинул девушке стул и поставил перед ней блины со сливовым вареньем. Не панкейки! Самые настоящие блины! Русские блины!
Радости Наташи не было предела. Это было мило, неожиданно и приятно, особенно, если учесть, что Баки и кулинария были практически параллельны.
— Ты моя хозяюшка! — Нат улыбнулась и поцеловала Барнса в щеку, слегка трепая его волосы.
— Чего не сделаешь пади любимой жены… — Джеймс покраснел.
— Кого-кого?! — Нат развернулась и выказала максимум удивления.
Барнс лишь встал на одно колено и протянул Наташе кольцо. И откуда только взял его?
— Выйдешь за меня? — Баки нелепо улыбнулся.
— Разумеется да. — Романова улыбнулась в ответ во все тридцать два и села на колено к будущему мужу. Пухлые губы встретились в поцелуе и холодная рука уже весьма привычная, а не ледяная. И не пугающая ни капельки.
***
Сейчас все хорошо, а дальше будет еще лучше. Потому что не важно, кто ты в прошлом — это останется там. Важно, кто ты сейчас, и что ты готов делать сегодня. Важно заботиться друг о друге и быть рядом, когда это нужно. Поддерживать, когда это необходимо, давать вторые шансы и верить.
Ведь благодаря этому два серийных убийцы в законе живут счастливую жизнь продавца-консультанта и менеджерки по продажам.