Ванесса улыбнулась сыну. Лео был высоким, как и его отец, и несмотря на то, что скоро ему должно было исполниться шестьдесят, до сих пор сохранил густую копну светлых волос, ниспадавших на его улыбающиеся зеленые глаза. Он унаследовал суровую красоту Ричарда, его кожа выглядела обветренной от жизни, проводимой под открытым небом, но на этом сходство между отцом и сыном заканчивалось. Ричард был чрезвычайно самоуверенным, вспыльчивым, как бык нападавшим на жизнь и на всех, кого в ней встречал, почти не обращая внимания на хаос, который оставлял после себя. Лео, напротив, от рождения был склонен к тревогам, беспокоился о том, что люди, в первую очередь отец, думают о нем, и принимал все близко к сердцу. Он провел бо́льшую часть своей взрослой жизни, пытаясь разгрести беспорядок в делах, который для Ричарда был нормой, но недавно Ванесса поняла, что он дошел до точки. Продажа поместья теперь оставалась их единственным выходом, и он чувствовал себя неудачником.
– Я просто хотела побыть одна, – объяснила она. – Тебе не нужно так сильно обо мне беспокоиться. У тебя хватает забот, ты себя совсем не бережешь.
– Я в порядке. Сегодня утром у меня последняя встреча в деревенской ратуше, и я хотел убедиться, что ты хорошо себя чувствуешь, прежде чем уйду.
Ванесса окинула взглядом коридор: перегруженная стойка для пальто, кучи прогулочных башмаков, покрытых грязью; поводков для собак, шляп и перчаток на грязном полу из черно-белого кафеля. Лео вечно работал, пропадая либо на ферме, либо на бесконечных встречах с архитекторами и чиновниками-планировщиками. Тогда как Хелен, его жена, казалось, просто порхала вокруг целыми днями, как птица со сломанным крылом, давая знать о своем присутствии, суетясь над вещами, которые не требовали ее внимания, и забывая про те, какие в нем нуждались. Их дом напоминал свалку, и уборкой в нем пренебрегали. Хелен готовила для Сиенны, но для Лео редко, и хотя Сиенна была одета безукоризненно, Лео всегда выглядел ужасно. Хелен управляла жизнью Сиенны, как военным кораблем, однако Тисовое поместье и дом, который Ванесса лелеяла всю свою жизнь, явно не представляли для нее интереса. Каждый день у Ванессы разрывалось сердце от того, что Хелен так очевидно не могла дождаться, когда же избавится от дома, судя по всему, намереваясь прибрать деньги к рукам.
Словно прочитав ее мысли, Хелен появилась в коридоре, заставив Ванессу вздрогнуть.
– Доброе утро, Ванесса, – тепло поздоровалась она. – Извините, я не хотела вас напугать. – Ее взгляд упал на туфли свекрови. – Господи, да вы насквозь промокли! Вы, наверное, замерзли. Лео развел огонь в гостиной, скорее идите туда.
– Хорошо, спасибо, Хелен.
Ванесса разглядывала невестку чуть дольше, чем следовало, словно искала ключ к разгадке того, что творится на самом деле в глубине этих голубых глаз. Она не хотела смутить ее, но Хелен напоминала ей мышь, которая завела привычку являться к ней в кухню каждый вечер. Она садилась в углу и смотрела телевизор за компанию с Ванессой, пока однажды не исчезла так же внезапно, как и появилась. Обычно Ванесса притворялась, будто глядит на экран, хотя на самом деле следила за зверьком, пытаясь понять его. Мышь выглядела милой и невинной, однако постоянно была начеку, в любую секунду готовая броситься наутек, пошевеливая усами. Было трудно не провести сравнения с мышиными чертами лица Хелен и ее суетливыми манерами.
Ванесса не понимала, что все-таки Лео нашел в Хелен. Она не испытывала к невестке особой неприязни, но в той мало к чему можно было привязаться. Хелен не показывала свое истинное лицо и, похоже, остерегалась даже собственной тени. Лео мог бы жениться на любой другой – каждая девушка, с кем он заговаривал, таяла в его присутствии, и судя по тому, как им интересовались подруги Ванессы, любая из их дочерей не отказалась бы от возможности его очаровать, однако Лео выбрал Хелен, на которую нельзя было по-настоящему обидеться и которая не могла как следует постоять за себя в споре. Сейчас Хелен было пятьдесят три, но она до сих пор чем-то напоминала ребенка и в определенном смысле казалась более уязвимой, чем Сиенна, которая появилась весьма неожиданно, когда Хелен исполнилось сорок шесть. Хелен отчаянно стремилась всем угодить, улыбка не сходила с ее губ, но никогда не достигала ее печальных глаз.
– Вы видели Сиенну, когда гуляли? – спросила Хелен, входя в гостиную в сопровождении Ванессы. Она подошла к окну и машинально передвинула журналы на кофейном столике в углу. Одна беспорядочная куча поближе к другой, подумала Ванесса.
– Да, она каталась на велосипеде. Но тебе ведь пора везти ее в школу, не так ли? – произнесла Ванесса, взглянув на часы.