ГЛАВА ВОСЬМАЯ
За ним пришли на Нуньес, и он не сопротивлялся. Во-первых, это было бы бессмысленно, а во-вторых, в тот момент у него ни на что уже не было сил. Два офицера полиции встали по обе стороны от тренажера, как почетный караул: на черном дермантине скамейки сверкали в ярком свете белесые, еще теплые капли, свидетельствовавшие о том, на что именно Римини только что потратил свою энергию. Заметив капли, полицейские одновременно отвернулись — не то чтобы из стеснительности или от отвращения, а чтобы защититься от этой грубой правды. Римини воспользовался любезно предоставленной ему возможностью, чтобы принести из кухни тряпку и старательно стереть с тренажерной скамейки продукт своей жизнедеятельности. Вновь повернувшись к Римини лицом, полицейские продемонстрировали судебное постановление и ордер на обыск. Римини не стал утруждать себя чтением этих документов и, как только прозвучал первый вопрос полицейских — а поинтересовались они, естественно, Рильтсе, — просто кивнул головой в нужную сторону; сам он при этом продолжал старательно оттирать пятна, оставшиеся на банкетке от спермы. Картина была подвешена к раме тренажера прямо над тем местом, где он только что кончил. Холст висел на двух струнах для дополнительных грузов. Картина была похожа на дощечку, закрепленную на весу для того, чтобы какой-нибудь мастер каратэ разбил ее в воздухе лихим ударом. Один из полицейских внимательно изучил картину — с видом человека, обследующего незнакомый и смертельно опасный предмет. Он вынул из кармана фотографию, посмотрел на нее и сравнил с оригиналом; результат, по всей видимости, показался ему не слишком убедительным. «Где подпись?» — спросил он. Римини, не выпуская из рук тряпки, повернул холст и продемонстрировал полицейскому известную на весь мир подпись Рильтсе. Тот долго смотрел на размашистый росчерк, тщетно пытаясь вычленить из этого переплетения линий отдельные буквы. «Можно расшифровать?» — попросил он. «Р-И-Л-Ь-Т-С-Е», — по буквам произнес Римини, стараясь не опередить полицейского, старательно водившего пальцем по обороту фотографии. Затем Римини протянул «Отверстие» полицейскому; две капли, оказавшиеся на холсте, упали вниз, сорвавшись с кромок. «Она что, еще не высохла?» — спросил полицейский, внимательно разглядывая картину. Его напарник опустился на колени, поискал на полу сорвавшуюся каплю и, взяв образец на кончик пальца, сказал: «Свежая. Только это не краска». На его лице появилось выражение отвращения, и он старательно вытер руку. Римини продолжил наводить чистоту. Полицейским он пояснил, что считает своим долгом оставить квартиру тренера в полном порядке; полицейские переглянулись, несколько растерянно пожали плечами и наконец объявили Римини: «Вы арестованы».