Дебора и Холджер шли по городу недалёкого прошлого и парень постоянно оглядывался по сторонам, будто чего-то боясь. А Дебора держала его за руку и улыбалась. Она провела Холджера к небольшому одноэтажному домику, который выглядел очень красиво и остановилась.
— Я уже жила в этом времени и прикупила здесь домик, — сказала она, доставая ключи из кармана.
Это был её запасной план на все случаи жизни. Она могла сбежать в этот дом и спокойно жить в нём. Поэтому она потянула за руку парня и впустила в дом, отворив перед этим дверь. В нос ударил знакомый запах и девушка улыбнулась шире. Её не было в этом доме уже очень долго и она соскучилась по его атмосфере. Вся мебель была выдержана в стиле восьмидесятых, которые манили её посильнее, чем любое другое время. Она была бы рада жить здесь постоянно. Вопрос в другом — захочет ли этого Холджер?
— Как тебе? — спросила Дебора.
— Очень красиво. Мне здесь нравится. Ты долго жила в этом доме?
— Нет, пару месяцев. Это мой дом для побега. Естественно, не единственный.
Холджер приблизился к её лицу, а после провёл рукой по щеке и посмотрел в её безумно красивые глаза.
— Покажи мне все места. Я хочу увидеть их.
Девушка улыбнулась, убирая его руку со своей щеки и перемещая их в место, где она пробыла дольше всего — 1939 год. Краков, который был её родным городом, уже давно без боя сдался немецким войскам и девушка замерла, стоя возле своего бывшего дома. Зачем она пришла сюда с Холджером? Зачем ему видеть то, из-за чего она сломлена?
Но всё же Дебора толкнула знакомую дверь, впуская в дом, где она прожила свою недолгую жизнь с мужем. Внутри было пусто, атмосфера так и кричала, что здесь всё пропитано болью и слезами. Дебора провела рукой по пыльному камину и слегка улыбнулась, вспоминая все вечера, которые она провела с Адамом. Его разговоры, прикосновения, которые она чувствовала сейчас, находясь в этом месте.
— Здесь я потеряла смысл своей жизни. Навеки. Его звали Адамом, мы были замужем всего год и… этот год был самым счастливым в моей жизни, — рассказала Дебора.
— Он погиб? — сразу спросил Холджер.
— Да. Хоть и Краков сдался без борьбы, но некоторые не собирались мириться с тем, что здесь командуют немцы. Мой муж был среди них. Погиб на второй день оккупации. Это случилось седьмого сентября.
— Значит, Вторая мировая, Польша… Ты полячка?
Дебора кивнула, всё же осознавая, что парень должен знать правду о ней. Если они хотят отношений, значит должны быть искренними с друг другом.
— Меня зовут не Дебора. Я выдумала это имя, когда оказалась в Америке. Моё настоящее имя — Злата. Но, думаю, что это не столь важно.
Холджер вновь взял её за руки и сжал их.
— Мне важно всё, что связано с тобой. Рассказывай, я готов слушать.
Она вздохнула, поправляя волосы и вновь осмотрела свой дом. Такой родной… Дебора хотела бы заплакать, чтобы не чувствовать боль, которая накатила так внезапно.
— Пока рано, Холд, рано. Я хочу обратно, мне казалось, что я перенесу это легче.
Парень кивнул, осознавая, что девушка уже на грани истерики. Дебора вновь оказалась в 1980 году в их новом доме и упала на диван. Холджер понял, что ничего не знает об этой девушке, что она для него закрытая книга, которую предстоит прочитать. Желательно внимательно. Он чувствовал, что у Деборы есть секреты, истории, которые могут поведать о ней много нового.
Но Холджер знал точно, что никогда не захочет бросить эту прекрасную девушку, которая кажется ему просто идеальной. Он видел в ней ту красоту, которую не замечал скупой на эмоции Джордж. Холджер ценил девушку, а не пользовался ею, как их бывший друг, который не способен на искренние чувства. Но так считал лишь Холд, ведь не знал настоящих чувств Джорджа к Адаманте. А если бы и узнал, то очень удивился и не поверил.
— Мы оставили Мэлани одну с ребёнком, — внезапно сказала Дебора.
— Она справится. Нам нужно позаботиться о твоём… нашем ребёнке.
Дебора улыбнулась и положила голову на колени Холджера, а после уложила ладони на животе, не веря, что с ней такое произошло. Девушка даже не мечтала о том, что когда-то забеременеет и будет матерью. Для неё это что-то новое и очень страшное. Но она уверена, что Холджер поможет ей справиться со всеми проблемами.
Она верила, что ребёнок его, хотя не могла этого узнать точно. И, видимо, никогда не узнает. Что-то подсказывало девушке, что лучше жить в неведении, чем знать жестокую правду, которая может и не понравиться.