Огневики — люди покладистые и сдержанные, говорят все разом, нельзя узнать. Голос политрука тонул среди выкриков.
— Внимание! — подал команду Гаранин.— Старший сержант Проценко, разобраться всем по расчетам... говорите по одному.
Шум затих. Политрук получил возможность продолжить объяснения, но ненадолго. Трудно убеждать людей, когда слова не вяжутся с действительностью. Гаранину снова пришлось угомонять огневиков.
— Если это провокация, то при таком настроении... она легко может перерасти в войну. Кто в ответе? — спрашивал Шапир.— Товарищи, я пойду к замполитруку дивизиона, выясню, не беспокойтесь.
— По местам! — распорядился Гаранин. Время 6 часов 10 минут. Грохот в стороне границы пе прекращался. То нарастал, то становился тише. Явно перемещается к югу. В небе плывут бомбардировщики, большими и малыми партиями. Наблюдатели уже потеряли счет. Реже слышен «воздух». Сигнал подавался теперь только при появлении «хеншеля». «Юнкерсы» летели стороной.
— Воздух! — кричат наблюдатели.
«Хеншель» прошел над селом и после разворота скрылся за горизонтом.
— Воздух! — слышится снова.
Двадцать семь «юнкерсов», высота полторы тысячи метров. Курс на монастырь. Бомбардировщики миновали район позиций, началось перестроение в кильватер. Ведущий потянул стаю к городу и вдруг ринулся вниз, как оброненный камень. Казалось, самолет потерял управление и не выйдет из пике, но он вышел. Едва не коснувшись крыш, взмыл вверх почти по вертикали, уходил от разрыва бомбы. За ведущим последовала вся стая.
Прошло не более четверти часа. «Воздух!» Бомбардировщики нанесли новый удар по объектам во Владимире-Волынском.
— Мне очень не нравятся эти маневры... над нами, — проговорил Гаранин, когда затих гул самолетных двигателей,— что ему стоит спикировать на кладбище? — и умолк. Приближалась новая стая самолетов.
Наши позиции замаскированы, кладбище не привлекает внимания. По всей вероятности, «юнкерсам» указывают цель перед вылетом.
— Кто их знает,— продолжал Гаранин, когда самолеты удалились,— у нас ведь только стрелковые ячейки... ни одной приличной щели.
Да, ровики мелкие, глубина не более двух штыков. Для круговой обороны ненадежно. Гаранин отдал приказание дооборудовать щели.
Я вернулся к пригорку, где установлена буссоль, телефонный аппарат. В голове — ералаш. Что творится вокруг? С начала огневого налета меня не оставляла уверенность — началась война, но в толчее казармы усомнился. Неужели так начинается война — великое бедствие, несущее гибель миллионам людей? И мне казалось, что это наваждение, кошмарный сон, дым рассеется, наступит тишина. Увы, разрывы снарядов не оставляли никаких надежд. Позади меня орудийный номер споткнулся, упал, окровавленный, лицом в пыль, с карабином, ранцем, противогазной сумкой. Он недвижим, он мертв, а другие бежали мимо, охваченные ужасом. Человеческая смерть на глазах. И понял — это начало, первая жертва, принесенная на алтарь войны огневыми взводами 3-й батареи, и больше не сомневался. Потому-то и отдал приказание стрелять по корректировщику, когда еще не раздалось ни одного выстрела.
6 часов 42 минуты. Возвратился лейтенант Величко. Не пожелал слушать рапорт, молча оглядел позицию. Люди выбрасывали из глубины ровиков грунт.
— Распорядитесь прекратить... где замполит? Зовите Гаранина, Позднякова,— и, когда те явились, начал несколько торжественным голосом.— Товарищи командиры, излагаю обстановку... Сегодня после трех часов... немцы, без объявления войны, внезапно начали боевые действия. Массированным огневым налетам подверглись районы расквартирования наших войск на глубину до двадцати километров во всей тактической зоне обороны. Данные о потерях уточняются. Связь в войсковых штабах повсеместно нарушена. Принимаются меры к восстановлению. В штаб дивизиона пока не поступали сообщения о переходе противника в наступление... Пулеметно-артиллерийские батальоны укрепрайона спешно занимают позиции... Все артиллерийские части начали движение в выжидательные районы, ведут разведку в полосе обороны. Девяносто второй отдельный артиллерийский дивизион поступает в распоряжение начальника артиллерии восемьдесят седьмой стрелковой дивизии и занимает боевые порядки: третья батарея... огневые позиции на опушке леса юго-восточнее фольварка Октавиан, один километр... Задача: подготовить НЗО [29] на трех участках, пригодных для форсирования реки Западный Буг, и СО [30] по берегу. Основное направление стрельбы — сорок пять ноль, готовность к открытию огня — восемь часов,— лейтенант Величко нанес на мою карту район ОП,— наблюдательный пункт третьей батареи на северной окраине села Хотячев. Командование склонно считать, что немцы демонстративно ведут огонь в провокационных целях. Командир дивизиона приказал соблюдать осторожность, не спешить с выводами. Последовательность движения в район боевых порядков: взвод управления со мной, огневые взводы в отдельной колонне... Сверяю время... вопросы?