Администраторские решения, предпринятые по инициативе отдельной личности и коллегиально, не заменяют отсутствие у военного человека служебного опыта и деятельной воли — нравственной основы командирского авторитета. С назначением на должность изменяется служебное положение начальника, право воинского авторитета остается прежним.
Кто он — командир? Уровень его физической подготовки, личная дисциплина, представление о службе? Внешний вид? Черты характера и лица? Образование? Умеет ли пользоваться оружием? Его привязанность? Отношение к престижу военного человека и своему собственному?
.Иной читатель спросит, почему автор говорит преимущественно о профессиональной стороне службы? Создается впечатление превосходства военного человека над другими. Он обособлен и со стороны представляется фигурой умозрительной, слабо связанной с жизнью сегодняшнего дня.
Во-первых, за автором сохраняется право строить сюжет по своему усмотрению. Автор говорит о практическом аспекте воинской службы и, затем, личное мнение автора не всегда вписывается в рамки его обязанностей как должностного лица. Он ссылается на это совсем не для того, чтобы заполучить санкцию опровергать самого себя. Нет, нагрузка, которой подвергается автор, и ряд других причин создают определенные препятствия, несогласие стилистически не сглажено там, где оно выступает наружу.
Речь идет о службе предвоенного времени и о том, что автор испытал на поле боя. Тогда считалось, что из двух задач — производство материальных средств и защита идеи, во имя которой трудились люди, т. е. оборона страны, — вторая является более важной. Реальная угроза нападения на деле вынуждала готовиться к обороне. В боевой подготовке военного человека центр тяжести был перенесен на практическую почву. Боеспособность подразделения и части, т. е. способность вести бой, служила единственным критерием, характеризующим состояние войск.
Престиж военного человека тогда стоял гораздо выше. Никто не хвалил его и не пускал мыльные пузыри, не пытался выдавать желаемое за действительность. Не было в этом необходимости. Всякий воин сам демонстрировал свою готовность к выполнению долга внешним видом и поведением. Соблюдался статус военнослужащего, он нес службу по закону, умел подобающим образом держаться и поэтому пользовался всеобщим уважением. И форменную одежду воина никто не компрометировал — ни рабочие, ни строители.
Автор придерживается того мнения, что судьба войны, как и всех людей, по обе стороны фронта, в тылу страны и на оккупированной территории, всех — подпольщиков, партизан и не партизан — решалась на поле боя, там, где противник сосредоточил свою военную мощь. Решали ее солдаты и никто другой: пехотинцы, артиллеристы, танкисты, летчики, моряки, т. е. воины, подготовленные регулярной службой в условиях строгой дисциплины к действиям в боевом строю подразделений. Они сражались в период неудач и отступлений и все последующие годы безотлучно в строю своих подразделений. Они — движущая сила фронтового механизма, управляемого централизованной волей командующего.
С первого и до последнего дня войны воин платил одной ценой. Платил за успехи и неудачи, свои собственные и не свои, за всех вместе и за себя лично и когда был обеспечен средствами для ведения боя, и когда не имел самого необходимого, платил молчаливо и безропотно, потому что сражался во имя общих интересов. Его не покидало сознание принадлежности к подразделению и части, к знамени, под сень которого становятся мужчины — цвет и гордость великого народа, все лучшее, что родилось и взросло в семье единой, они — возвышенные силой и бесстрашием сердец над массой других, — доподлинно воины, служили народу оружием и кровью.
Они, обеспеченные многосторонней огневой поддержкой, добивались успехов не в первой и не во второй атаке. Наносить удары противнику и противостоять ему — умение сражаться, на равных началах — стоило дорого, но еще дороже — побеждать.
И снова читатель в недоумении, зачем автор полемизирует с авторитетами общепризнанными? Разве ему неизвестно, «...солдатами не рождаются». Он не видел фильмов «Горячий снег», о санитарных поездах, партизанах и лихих атаках саперов, показанных, к слову, не в своем инженерном амплуа, а в роли пехоты?
Да, видел, но в писательской фразеологии упомянутого романа нельзя найти при всем желании хотя бы сколько-нибудь убедительного доказательства того, что солдатами не рождаются, так же как в фильмах — примет, лейтмотива идеи, которая управляет поступками людей на экране.