Итак, мы идем к Днепру. Вспомнился разговор Миронова с комиссаром во время привала. Прошло несколько дней, и что же? Отступление продолжается. А Припять? Долго ли удержится пехота? Смольков говорил, что немцы уже вышли к Припяти где-то на юге.
4-я и 5-я батареи, как это нередко случалось и прежде, ушли. К ним приказания доходят раньше, чем в 6-ю. Позиции ей назначаются часто на отшибе, в каком-нибудь дальнем углу, как здесь в междуречье или тогда в лесу за рекой Чертовец, или... Впрочем, 6-я батарея подвижней других, орудия легче 122-миллиметровых пушек. Быстроходней тягачи. Но, конечно, когда они были новыми, сейчас — не то, износились. Догнать дивизион можно, если только двигаться без остановок.
Возвышается вдали лысыми буграми западный берег Припяти. Над Чернобылем кружили «юнкерсы». А тут, в лесах Левобережья, шла подготовка к обороне. Через дорогу прошли галопом конные упряжки с гаубичными передками. На южной окраине Парышева разворачивалась на позициях гаубичная батарея.
Конные упряжки заняли деревенскую улицу, повозки с зелеными снарядными ящиками, телефонные двуколки, конные разведчики, связисты. По-видимому, это был один из артиллерийских полков какой-то стрелковой дивизии. Если гаубичные батареи занимают здесь позиции, то пехота, с которой они должны действовать, окапывается где-нибудь на холмах западнее Чернобыля и в селах севернее и южнее города. Передний край — по Припяти.
А мы уходим... На схеме, которую изготовил Смольков, выделялась надпись — «Гдень». Линия маршрута брала начало за парышевским перекрестком и в окаймлении лесов, западнее Черкизова, через Гдень тянулась в северовосточном направлении к днепровскому мосту у деревни Навозы. Конечно, никакую схему, даже если она вычерчена так красиво и чисто, как эта, нельзя сравнить с топографической картой. Но все же это лучше, чем наспех набросанные бумажки, которыми нам приходится пользоваться. По крайней мере, можно составить себе представление о направлении движения, расстояниях и даже о рельефе местности.
Орудия миновали перекресток. В кабину поднялся Васильев.
— Жаль, нет карты. Знаете новость? Слышал от штабных писарей... Разведчики, ходившие со старшим лейтенантом Пономаревым за Припять, говорят, будто немцы уже переправились на восточный берег Днепра.
Ну... не может быть. Я видел карту командира батареи. На Днепре, севернее впадения Припяти, есть два моста. Для того чтобы выйти к ним, немцы должны сначала завладеть Чернобылем. Других переправ, по-моему, на Припяти нет, как и подступов, пригодных для этой цели. Возможно, речь идет о южных районах. Сведений о положении там мы не имеем.
— Куда же направляется наша колонна?
Может быть, передвижение войск, в котором участвует полк, объясняется тем, что противник переправился через Днепр? А может быть, это «утка»?
— Не знаю... — неуверенно ответил Васильев. — Что-то непонятно... на сто километров откатились, дали несколько залпов и снова в путь... а как же пехота?.. Послушайте, поговорим откровенно... ведь мы доверяем друг другу...
Поговорить я был не прочь, только известно мне не больше, чем Васильеву. А относительно доверия, то между нами — Васильев знает — оно существует не на словах, а в действии. Действие всегда имеет «свой вес, слова невесомы» — так в училище говаривал наш преподаватель, старший батальонный комиссар Гантман.
— Ну, а как вы смотрите на обстановку? Надолго пехота задержит немцев на Припяти?
Столько, сколько сможет... Впрочем, пехота способна оказывать сопротивление в зависимости от поддержки. Возьмем, к примеру, немцев. Если бы не «юнкерсы», минометы да танки, что станется с пехотой? Точно так же и у нас... Только поддержку нашей пехоте оказывает во всех видах боя единственная сила — артиллерия. Под Новоградом-Волынским, Малиной, Барановкой, в районе Базара, да и сейчас там, на западе, сколько артиллерийских полков, дивизионов, батарей? Пусть Васильев вспомнит лес за Скуратами. Тогда, на грейдерной дороге, 6-я батарея задержала танки... иначе они попали бы в Скураты раньше пехоты... Один из оборонительных рубежей проходит по Припяти. Если пехоту обеспечить артиллерийской поддержкой, она будет держаться... ну, а мы отступаем... ясно...
Васильев задумался и умолк. Потом заговорил снова:
— Куда идет наш полк и вся эта масса машин и людей? Поглядите, сколько орудий... Если слухи имеют основания, то мы повернем на юг... а может, на север, к Чернигову... Я слышал, будто и там неладно.