Дарси быстро подсчитала.
— А если мы будем держать скот, нам придется нанять гораздо больше рабочих.
— Или тебе придется самой заняться физическим трудом.
Она вспыхнула.
— Я не говорила, что не хочу работать, Джо. Просто я лучше работаю головой, чем руками.
— А я помню другое.
У нее перехватило дыхание и тело пронзил разряд электрического тока.
— Ты делала чертовски много работы в конюшнях и вокруг.
Эта его улыбка… Он знал, что до нее дошел смысл его слов. Дарси откашлялась.
— Давай продадим скот. Это, возможно, не будет прибыльным, но по крайней мере облегчит нам жизнь.
— Все верно.
— А потом?
— Потом?
— Когда два месяца подойдут к концу, мы будем продавать ранчо сами, или наймем агента по недвижимости, или что?
— Придется нанять агента, я не могу шататься по округе, занимаясь продажей.
— Никто из нас не хочет шататься здесь после всего, — сказала она выразительно.
Джо медленно кивнул.
— Тут, должно быть, ужасно сонное место для такой женщины, как ты.
Она пожала плечами. Помнил ли он их давнюю мечту о том, чтобы осесть здесь, на ранчо, в полном согласии с природой и друг другом?
Появилась официантка с тарелкой дымящейся яичницы-болтуньи, огромных золотистых блинчиков, густо покрытых взбитым маслом, и остро пахнущих специями сосисок по краям. Желудок Дарси взвыл.
Официантка поставила соблазнительную тарелку перед Джо, налила ему еще кофе и плотоядно улыбнулась.
— Кто твоя подружка, Джо?
Оказывается, она знает, как его зовут.
— Это Дарси Беккет, внучка Кена Беккета, — и он указал на Дарси глазами, но официантка даже не повернулась.
— Она здесь собирается жить?
— Да, — сказала Дарси. — Она собирается.
Теперь густо накрашенные глаза стрельнули в нее.
— Добро пожаловать в Холт. — И рыжая вновь обратила свое внимание на Джо: — А как твой ангелочек?
— Отлично, спасибо.
— Очарователен, как бутончик, лапочка. Будет настоящим покорителем сердец, совсем как его папочка.
— Хелен! — закричала из-за стойки крупная женщина. Дарси решила, что это и есть Мэйзи, хозяйка закусочной. — Четвертый столик ждет!
— Прости, — обратилась Хелен к Джо. И ушла, не взглянув на Дарси.
Дарси повернулась к Джо.
— А что тебя ждет в Оклахоме?
— Ты голодна, ешь, — и он пододвинул свою тарелку к ней. — Съешь немного.
Желудок у нее в надежде заурчал.
— Нет, действительно…
— Слушай, я не знаю, что случится с твоей половиной ранчо, если ты умрешь голодной смертью, но выяснять не хочу! — Он пристально глядел на нее. — Ну, давай, ешь, — и, не дожидаясь ответа, дал знак Хелен, чтобы та принесла еще тарелку.
— Так как насчет Оклахомы? — спросила Дарси.
— У меня там работа на ранчо. Они уже давно меня ждут.
— Ну, и как ты получил эту работу? — небрежно поинтересовалась она.
— От старого друга. — Он не стал вдаваться в подробности.
— Повезло.
Явилась Хелен и, поставив еду на стол, удалилась. Некоторое время Джо и Дарси ели молча. Первым заговорил Джо:
— Итак, мы продаем скот и лошадей?
— Да, думаю, что надо. — Она колебалась. — А что за старый друг? Почему такая таинственность?
Джо надул щеки и наклонился вперед.
— Ну, ладно. Я понятия не имел о том, что Кен собирается что-то оставить мне по завещанию, а теперь у меня нет выбора — уезжать или нет. Я хочу только одного — создать дом для своего сына, и чем быстрее, тем лучше. Здесь нет ничего таинственного.
Дарси подавила желание задать вопрос, почему надо непременно уезжать отсюда, чтобы создать дом для Рики.
— Хорошо, а когда ты уезжаешь?
Джо поколебался, словно размышляя, не слишком ли много она хочет о нем знать. Наконец посмотрел ей прямо в глаза и ответил:
— Не позднее пятого января.
Дарси пыталась восстановить внезапно сбившееся дыхание.
— Почему такая спешка? Тебя ФБР разыскивает или что?
Он сухо рассмеялся:
— Думаю, что даже это не смогло бы заставить меня уехать отсюда. Но ты не беспокойся. Ведь я не понадоблюсь тебе непосредственно во время продажи дома. Когда найдешь покупателя, я вернусь и подпишу бумаги. Так удобнее для всех.
Надо же, какая рассудительность… Как-то у него все больно просто…
— Не знаю, правильно ли это. Мне-то тоже надо уезжать.
— Так что тебя останавливает? — Он бросил взгляд на ее пустую тарелку. — Ты все?