Животное повернуло голову и обнюхало ему руку.
— О чем, черт возьми, думал Кен? Зачем ему понадобилось, чтобы мы жили тут вместе? Мне казалось, он меньше всего этого хотел. И все-таки шикарно она выглядит. Просто… — он втянул воздух сквозь зубы, — шикарно. — Выпрямившись, Джо покачал головой. — Господи, ну почему она такая красивая?
Он вышел из стойла и пошел в фуражную, продолжая беседу с самим собой:
— А с Рики как она ведет себя… Конечно, она ничего не знает о детях, но видеть, как она пытается наладить с мальчиком контакт, — это что-то. Как будто ей действительно интересно… сейчас.
Он открыл банку и высыпал несколько горстей зерен молодой кукурузы в черное резиновое ведро Лэйдибаг. Затем взял его и направился назад к стойлу, думая о взгляде, каждый раз появлявшемся в глазах Дарси, когда она разговаривала с Рики.
— Но, конечно же, ей быстро надоело бы все это. Скорее всего, она бы сошла с ума, если бы ей пришлось прожить полмесяца без Карибского моря.
Он вернулся в фуражную и взял еще одно ведро корма.
— Я бы, конечно, и сам не отказался посмотреть на Карибское море, — признался Джо, приближаясь к следующему стойлу и открывая дверь. — Но ведь надо думать и о Рики. Ему дом нужен, нормальная детская жизнь. Школьные четверти, коробка с ланчем, сказки на ночь…
Джо просмотрел расписание, не пора ли кормить других лошадей. Ведя пальцем по бумаге, он заметил грязь, въевшуюся в кожу и под ногти. Вот наилучшая иллюстрация того, насколько они с Дарси не подходят друг другу!
— Да почему я вообще думаю об этом? У нас всего-то был коротенький роман — и никакого будущего.
У других кобыл было достаточно корма, и он вышел из конюшни.
— Что же касается настоящего… Черт, мы едва ли провели вместе пару дней.
И тут он вспомнил Розанну, которая ждала его в Оклахоме и клялась, что в состоянии обеспечить Рики необходимой материнской лаской.
— Вообще с Дарси, этой заезжей штучкой, у нас не может быть никакого будущего, — мягко повторил Джо, — даже если бы мы и хотели.
— Так твой папа говорил, что я ему очень нравлюсь, да? — напомнила Дарси Рики с невеселой улыбкой. Они шли на кухню в большой дом, решив подкрепиться после внезапного побега Джо.
Рики кивнул.
— И мне ты тоже нравишься. Почему ты не хочешь остаться с нами?
Дарси открыла холодильник.
— Прежде всего, я не говорила, что не хочу остаться здесь с вами, — и она извлекла сельдерей.
— Так ты останешься?
Она положила сельдерей на стол, пошла в кладовую и вернулась с арахисовым маслом.
— И этого я тоже не говорила. Я должна ехать в один город, после того как мы закончим ремонт дома, но это не из-за того, что я не люблю тебя или не хочу остаться с тобой. — Она сняла крышку с банки и окунула в нее стебель сельдерея.
Рики кивнул, взяв у нее стебель.
— Значит, ты не любишь папу? Поэтому ты уезжаешь?
— Нет, мне очень нравится твой папа. — Это прозвучало несколько тоскливо, и она быстро добавила: — Но это не имеет ничего общего с тем, останусь ли я здесь или перееду в Калифорнию.
— А почему ты едешь в Калифорнию?
— Потому что пришло время обзавестись моим собственным домом.
— А разве это не твой дом?
Дарси колебалась — ответить было не так-то просто.
— Это самый настоящий дом из всех, которые у меня были… но не мой. Больше нет.
Рики начал хрустеть сельдереем.
— Я совсем не понимаю взрослых.
— Что именно тебе не понятно? — спросила Дарси, подводя Рики к столу.
— Ты нравишься папе, и папа нравится тебе, и мы все живем здесь. Почему тогда всем надо уезжать? — Мальчик наморщил лоб и уставился на Дарси. — Ты не любишь детей?
— Нет, нет, нет! — Она положила руку поверх его руки. — Все не так. Я не очень хорошо знаю ребят, но ты мне ужасно нравишься. И вообще, людям не следует жить вместе только потому, что они нравятся друг другу. — Она попыталась найти пример. — Тебе ведь нравится твоя школьная учительница?
— Мисс Мэрион?
Дарси просияла: сработало!
— Да, мисс Мэрион, — уверенно подтвердила она.
— Не-а. Она противная.
Фокус не прошел.
— А…
— Но я люблю миссис Уилкинсон, которая с нами возится на переменах.
— Хорошо. Тебе нравится миссис Уилкинсон, но ты ведь не хочешь жить у нее в доме, а?
Мальчишка сощурил глаза, обдумывая эту перспективу.