Коломбина зовет Арлекина,
Так сладко, так нежно любя.
Картонным ножом я убью арлекина,
Стальным — себя.
Огорченный Арлекин
Коломбина, ужели вы не помните,
Как вот в этой самой комнате
Вы мне что-то сказали,
Меня поцеловали?
Неожиданной лаской сконфуженный,
Я шептал вам, что вы моя жемчужина,
Мой полуденный цветок,
Просил на память платок,
Напевал романсы тоном нежным и жалобным,
Не страшась совсем, что б не попало б нам:
Арлекины не боятся
Глупого Паяца.
А теперь — к чему вся нежность и услужливость?
Уж не околдовал ли чем муж ли вас?
От любви занемог,
Я у ваших ног.
Коломбина, ужели вы не помните,
Как вот в этой самой комнате
Вы мне что-то сказали,
Меня поцеловали?
Серенада
Чей голос слышен Коломбиной?
То Арлекин.
Ведь одурь ночи бледно-синей
Пьянее вин.
Зажгла луна свой чадный факел
От желтых звезд.
В окне, мяуча, кот заплакал
И выгнул хвост.
Приди под ласки лунных зарев
Во тьме немой.
Паяц, за кем-то приударив,
Бежит домой.
В угаре песни соловьиной
Пахуч жасмин.
Своей жемчужной Коломбины
Ждет Арлекин.
Идиллия
Арлекин открыл печную заслонку,
Вымазал руки в саже,
Подрисовал свои лживые глаза.
«Руками нежными твоих коснуться мне позволь».
Коломбина смеялась звонко.
Подло блестели блестки на ее корсаже,
На пальце фальшивая бирюза.
Я учил мою роль,
Плакал.
Сказки Паяца
1. Маскарад кончен
Ек. Белоцветовой
Маски сняты, брошены.
На полу — наряд.
Жемчуга-горошины
Не горят.
Паладин закованный
Потерял перо.
Плачет зачарованный
Маленький Пьеро.
Нос замазан пудрою,
Горек вкус белил.
Встретил Златокудрую,
Встретил — полюбил.
Комплимент назначенный
Не успел сказать.
Что прошло — утрачено,
Не вернуть опять.
Паладин закованный
Разыскал перо.
Плачет зачарованный
Маленький Пьеро.
2. Умирающий танцор
Л. Гольштейн
Крикливые аккорды танца
Таят волнующий намек.
В внезапном зареве румянца
Алеет нежность щек.
Нежащий, ласковый темп,
Талые отсветы свеч.
Строки забытых поэм
В ласках касаний и встреч.
Нежащий, ласковый темп,
Кто-то пришел и ушел.
В желтом чаду хризантем
Радугой розовый шелк.
Стройный, размеренный такт.
Резок в окне силуэт.
Жуткий, замеченный знак —
Чей-то желанный ответ.
Стройный, размеренный такт…
«Будешь, ах, будешь ты мой!»
Молний надломлен зигзаг.
Крик на террасе немой…
Крикливые аккорды танца
Таят волнующий намек.
Желтеет зарево румянца
На мертвом воске щек.
Коломбина ушла
Вере Борисовской
Как блестят. Пьеретта, твои голубые глазки.
Я любуюсь волос твоих золотым венцом.
Ты пришла ко мне, хочешь услышать новые сказки,
Смешные сказки с веселым концом.
Жил Паяц и жила Коломбина.
Жили дружно, как следует быть.
У него был колпак, у нее мандолина
И жемчуга светлая нить.
И пел Паяц, бренча на мандолине:
«Я знаю твои шашни.
Тебя в высокой башне
Я запру…
И умру».
И пела Коломбина:
«Меня в высокой башне
Он запрет —
Но умрет».
Вот и вся сказка о Паяце и Коломбине.
Ты удивлена, Пьеретта, не ждала скорой развязки,
Ты думала — я на три короба навру.
Ах, Пьеретта! ведь есть еще смешнее сказки:
Вчера ушла моя Коломбина, а завтра — завтра я умру.
ПУДРЕНОЕ СЕРДЦЕ (СПб., 1913)
Стих-воин
Он преподал свои законы,
И, обрученный, в их кольце,
Я византийские иконы
Гадаю в ласковом лице.
Мечтательностью так опоен,
Не устрашаюсь суеты:
Меня он ограждает — воин
Меня пленившей красоты.
Неуязвимо укоризне
Не сочетаться мне, в грехе,
С оплакиваемою жизнью,
Не заключенною в стихе.
«Восковая свеча за иконою…»
Восковая свеча за иконою,
И одна из бесчисленных свеч, —
Каждый вечер сгораю зажженною;
Каждый вечер — сгорать зажечь.
Золочу беспощадного Ангела,
Словно Ангелу тайно близка;
Не узнают, как сладостно ранила,
Не любя, Меченосца рука.