— Моя жена имеет в виду нашу дочь, которую потеряла сорок восемь лет назад, упав с лестницы, — разъясняет мне тоном докладчика старый фавн. — С тех пор она безуспешно пытается реинкарнировать ее. Ей казалось, что лучше всего возродить Морисию в теле дочери Мориса, — тогда это осталось бы нашей семейной тайной. Но, к сожалению, жены нашего сына — все как одна! — отказывались совершать необходимый ритуал, и, в результате, мы выплачиваем алименты уже трем его бывшим супругам.
— Папа, месье Тальбо это совершенно не касается, — сухо отчеканивает ПГД Green War. — Я обязан перед ним отчитываться только по делам нашей фирмы.
Стараясь избежать этой темы, я спешу доесть свой минестроне, и юный Луи уносит мою тарелку. Над столом повисает тишина, нарушаемая лишь потрескиванием горящих дров в камине. Затем Ядна Пикар встает, шелестя своими одеждами, и провозглашает тост, обращенный ко мне:
— Давайте поблагодарим Морисию за то, что она пригласила вас на свой день рождения. И пожелаем, чтобы это не оказалось простым совпадением…
Ее слова встречены многозначительным шепотом и понимающими улыбками; бокалы тянутся ко мне со всех сторон, красное вино искрится в сполохах каминного огня. В ответ я желаю присутствующим здоровья и процветания. После чего наклоняюсь к Джонатану Прайсу, который за весь обед раскрыл рот только для питья, и, указав на свежую деревянную заплату, размером два метра на метр, светлеющую в старинном дубовом паркете у дверей столовой, спрашиваю его, лишь бы сменить пластинку:
— У вас были проблемы с канализацией?
— Нет, просто в январе я убрал оттуда скелет, — говорит англичанин. — Как только мы нашли ему достойное место упокоения, нам сразу полегчало.
— Во времена Столетней войны существовал такой обычай, — разъясняет его друг, входя из кухни с чугунной гусятницей в руках, — убитого врага хоронили в жилых покоях, дабы попирать ногами его труп и, тем самым, глумиться над ним даже после смерти. К счастью, Мари-Пьер засекла это место. Вы, наверное, заметили его шпагу в холле: Джонатан счел нужным экспонировать ее, поместив в витрину…
— Обязательно обратите внимание на особую форму клинка и гарды, — бормочет экспонент, глядя на меня исподлобья.
— Тушеный каплун с черничным соусом и фуа гра! — объявляет Луи, приподняв крышку кастрюли грациозным жестом стриптизера. — Позвольте вашу тарелку, господин инспектор. Это блюдо может многое вам напомнить, ведь оно приготовлено по рецепту XV века.
Я никак не комментирую эти слова и молча протягиваю ему тарелку, потом спрашиваю, нет ли у кого-нибудь из присутствующих зарядника для «Самсунга». Никто не реагирует.
— Ну, может, кто-то из вас даст мне на минутку свой мобильник? Я должен позвонить домой.
— В замке мобильная связь не работает, — напоминает Морис.
— Нет, работает, у меня только что был контакт…
Наш юный кормилец даже подпрыгивает от неожиданности.
— Где? — кричит он, уронив в мою тарелку здоровенный кусок мяса и обрызгав соусом.
— Мой пуловер! — рявкает Джонатан Прайс.
— Где это было? — настойчиво повторяет его дружок.
— В комнате с резными панелями там, наверху…
На какой-то миг Луи застывает в изумлении, потом подходит ко мне вплотную и, грозно воздев палец, визжит срывающимся фальцетом:
— Не смейте больше входить в эту комнату… никогда… вы слышите?!
— Почему? Это что — комната Синей Бороды?
Он стискивает зубы и, повернувшись ко мне спиной, идет со своей гусятницей в сторону маврикийки. За столом царит гробовое молчание.
— До того, как Луи познакомился с Джонатаном, он работал поваром в «Реле-Сен-Жак», — наконец говорит мне почтальонша с многозначительным взглядом, словно это объяснение может оправдать взрыв истерического гнева, с которым юнец обрушился на меня.
— Это презанимательная история! — объявляет Пикар-отец, снова наполняя мой бокал. — Вы никогда не догадаетесь, кто он! — Потомок тех самых Гренанов!
Я изумленно гляжу на златокудрого эфеба, который, поджав губки, отдает мне легкий поклон; при этом он держит крышку от гусятницы перед собой, на манер щита.
— Луи де Гренан, к вашим услугам; впрочем, я как раз и занимаюсь тем, что обслуживаю вас. Ядна, вам ножку или крылышко?
— Одному из его предков пришлось расстаться с замком, — сообщает старый бородач, протягивая Луи тарелку своей супруги.
— Из-за революции? — говорю я с вежливым сочувствием.
— Нет, из-за покера. Впоследствии замок сменил еще трех владельцев, а затем я перекупил его и кое-как отреставрировал. Мой сын основал здесь свою фирму и пригласил в компаньоны англичанина, но вот однажды, по воле случая, в супермаркете «Интермарше» Джонатан встретил родственную душу. Любовь с первого взгляда и, вдобавок, в отделе сыров. Вы только представьте себе: однажды вечером англичанин приводит Луи, еще не зная его фамилии, в родное гнездо, и последний из баронов де Гренан входит в замок своих предков!