Она провожает меня до двери с меланхоличной улыбкой, приобняв за плечи.
— Я сейчас выступаю в роли злой мачехи, но, поверьте, я тоже привязалась к этой малышке. И зря. Это совсем не то, чего от нас ждут.
Включая свет на лестничной площадке, она говорит мне, что ее котам очень понравилось играть с моим. Я вызываю лифт, отвернувшись, чтобы скрыть волнение.
— Это ведь был бродячий кот? Ой, простите, кажется, по-ученому их называют «европейскими». Он вас любил как сына.
Я оборачиваюсь к ней.
— Значит, вы и котов слышите тоже?
— И котов, и живые растения, — вздыхает она. — Проблема в том, что, стоит лишь прислушаться, и понимаешь: всё вокруг говорит.
Я вернулся домой, стараясь ни о чем не думать. Коринна и Жюльен смотрели телевизор. Сходив на кухню за банкой пива, я сел между ними на диван. Показывали какую-то американскую комедию, и их смешки притупляли мою печаль. Я утопил в «Карлсберге» воспоминание о Гийоме. В конце концов, он поступил так, как считал нужным, и я ничего не мог исправить в его судьбе. И добавить тоже не мог. В моей власти было только одно — оставить все как есть.
— Ну, и как там прошло в Ротари? — спросила Коринна во время рекламной паузы.
— Прошло… — ответил я с наигранной скукой.
Я придумал благотворительный вечер в клубе, чтобы скрыть свой поход к психиатру. Насколько отрадно мне было делить с Коринной счастье Изабо, настолько же сильно хотелось пережить горечь разрыва в одиночестве. Она искоса поглядывала на меня. Я привлек ее к себе, желая сгладить отчуждение последних дней.
— Кстати, о Ротари: забавная штука, — сказала она, но ее тон никак не соответствовал этому определению.
И, дождавшись минуты, когда Жюльен вышел в туалет, продолжала:
— Только что звонил твой друг, доктор Совенарг. Похоже, он ничего не знал об этой вечеринке.
Не смутившись, я спросил, что ему было нужно.
— Договориться, чтобы я подежурила у одного больного на дому. Я взяла себе ночные часы. У меня сейчас нет причин отказываться, а, кроме того, мне почему-то кажется, что ты предпочитаешь спать в одиночестве. Так или нет?
Я еще крепче обнял ее за плечи.
— Жан-Люк… Мне кажется, или ты занимался с кем-то любовью сегодня вечером?
В ее голосе было столько интуитивного понимания и надежды, что я не стал отрицать.
— Спасибо, — сказала она, опустив глаза.
И это не было иронией, скрывавшей душевную боль. В ее голосе звучала искренняя благодарность, — я просто не поверил своим ушам. Она снова взглянула на меня и добавила:
— Вот единственное средство, которое поможет мне перестать терзаться из-за моего футболиста.
Ее реакция потрясла меня. Поскольку я молчал, она спросила:
— Хорошо было?
— Да никак.
— И мне тоже никак. Значит, квиты?
Коринна произнесла это тоном маленькой девочки — такого я от нее никогда не слышал. И ответил:
— Квиты. Я люблю только тебя.
Вошел Жюльен и спросил, что я предпочитаю: сыграть с ним в Vice City или досмотреть эту дрянь?
— Лично я иду спать, мальчики, — решила Коринна и легко вскочила с дивана. — Это моя последняя свободная ночка, надо ее использовать.
Она многозначительно взглянула на меня, и мой ответный взгляд выражал такое же влечение. Поиграю полчасика с ее сыном, а потом забуду в ее объятиях о моей измене с незнакомкой — пусть и не состоявшейся.
Она уже шла наверх по лестнице, когда я спросил, далеко ли находится место ее ночных дежурств. Коринна ответила, не оглядываясь:
— Вот ты мне и скажи: это в замке Гренан.
20
Неделю назад он упал в парке и ударился головой о дерево. Хирург счел необходимым прооперировать его, чтобы удалить гематому, но общая анестезия спровоцировала у него перемежающееся помутнение сознания. По словам Коринны, это не был типичный «альцгеймер», однако болезнь послужила ему предлогом, чтобы забыть свою жену. Когда Ядна приходила в сторожку навестить его, он называл ее «госпожа мэрша» и спустя несколько минут отсылал в замок.
Зато меня он узнал сразу. Я воспользовался контрольной поездкой на расположенную поблизости лесопилку, чтобы привезти ему свежие круассаны к завтраку, как раз в то время, когда у Коринны заканчивалось ночное дежурство.
— Ваша подруга очаровательна, а уколы делает просто божественно. Конечно, не будь ее здесь, вы никогда не откликнулись бы на мое приглашение. Это ведь я попросил доктора… как его там…