- Почему ты перестал разговаривать с отцом?
- А ты?
- Я злилась.
- Я тоже.
Бесс помолчала.
- Я видела его сегодня вечером.
Рэнди взглянул в сторону, все еще улыбаясь.
- Ну и как этот хрен?
- Рэнди, ты говоришь о своем отце! И я вообще не разрешаю говорить на таком языке.
- Ты называла его и похуже.
- Когда?
Рэнди раздраженно повел плечами:
- Мам, брось. Ты ненавидишь его всеми потрохами, как и я, и ты никогда не делала из этого секрета. Ну и в чем дело? С чего это вдруг ты стала с ним такой милой?
- Ничего я не стала. Я виделась с ним, и все. У Лизы.
- Да, знаю.
Рэнди опустил подбородок и почесал голову.
- Она тебе сказала?
- Да, сказала.
Он взглянул на мать:
- И ты, конечно, взорвалась.
- Да, в общем, да.
- Я тоже вначале, но у меня был день подумать, и я считаю, что она будет в порядке. Черт возьми! Она хочет ребенка, и Марк нормальный парень, да? Я хочу сказать, что он ее любит.
- Откуда ты все это знаешь?
- Я там много раз бывал.
Рэнди нажал пальцем черную клавишу.
- Она меня кормит обедом, и мы вместе смотрим видик. Марк обычно бывает у нее.
Еще один сюрприз.
- Я не знала, что ты... что ты у нее бываешь.
Рэнди оставил в покое клавиатуру и вернул руку на колени.
- Она сказала, что ты согласился быть шафером.
Рэнди пожал плечами и повернулся к матери.
- И подстричься.
Он пощелкал языком.
- Ну вот. Тебе начинает это нравиться.
- Меня не так волосы возмущают, как борода.
Он поскреб подбородок. Колючий и черный, он наверняка привлекал внимание молоденьких девушек.
- Что же, может, придется расстаться и с этим.
- У тебя есть девушка, которой это нравится? - поддразнила она, делая вид, что хочет ударить его в щеку, как боксер.
Он отклонился назад, выставил обе руки, как защищаются в боксе.
- Не прикасайся к щетине, женщина.
Они некоторое время притворялись, что хотят подраться, потом засмеялись и обнялись. Ее гладкая щека прижалась к его колючей, запах его кожаной куртки щекотал ей ноздри. Не важно, сколько неприятностей доставлял ей сын, минуты, подобные этой, все перекрывали. Как это все-таки здорово - иметь взрослого сына. Присутствие Рэнди в доме наполняло его звуками, можно было что-то сказать ему и услышать его ответ. И был повод набивать холодильник. Может быть, уже пора выпустить его из гнезда, но мысль расстаться с ним была невыносимой. Не важно, что минуты, подобные этой, случались редко. Когда он уедет, она останется одна в этом большом доме, и тогда надо будет принимать решение.
Он отпустил ее, и она ласково ему улыбнулась.
- Ты неисправимая кокетка. - Он приложил обе руки к сердцу. - Мама, ты ранила меня.
Она немного подождала, пока он утихнет.
- О свадьбе...
Он молчал.
- Лиза просила твоего отца и меня вести ее к алтарю.
- Да, я знаю.
- И потом в доме родителей Марка будет ужин. Чтобы познакомиться семьями.
Рэнди молчал, и она спросила:
- Ты это переживешь?
- Лиза и я уже договорились об этом.
Губы Бесс застыли в молчаливом "О!". Отношения между ее детьми были для нее сюрпризом.
Рэнди продолжал:
- Не беспокойся. Я не поставлю их в сложное положение. - Быстро взглянув в глаза матери, он спросил:
- А ты?
- И я. Мы поговорили с твоим отцом, после того как ушли от Лизы, и договорились с уважением отнестись к ее просьбе. Протянули друг другу оливковую ветвь.
- Ну что ж, тогда... - Рэнди похлопал себя по коленям. - Полагаю, что все счастливы.
Он поднялся, но Бесс поймала его за руку:
- Есть еще кое-что.
Он ждал, вновь усевшись в кресло, как всегда, с безразличным видом.
- Я думаю, что ты должен знать. Твой отец и Дарла разводятся.
- Да-а, Лиза сказала мне. Большая сделка... - Он неприятно засмеялся и добавил:
- Вообще-то мне, мам, плевать.
- Просто я должна была сказать тебе. - Бесс запустила руки в волосы. С родительским долгом покончено.
- Ты поосторожнее, мам. Он опять скоро начнет стучаться в твою дверь. Типы вроде него так и делают. Им всегда нужна женщина, и, похоже, он снова вышел на охоту. Он сделал из тебя дуру один раз, и я, черт возьми, надеюсь, что ты не позволишь ему повторить это.
- Рэнди Куррен, за кого ты меня принимаешь?
Рэнди повернулся и пошел к арке столовой, но остановился на полдороге и повернулся к ней:
- Ты же играла здесь песню, которую он всегда любил.
- Какое совпадение! Я тоже ее всегда любила!
Внимательно поглядев на нее, он взялся за карниз дверной рамы.
- Да, конечно, мам.
Подтянулся на руках, и вышел.
Глава 3
Долина реки Сент-Крой на следующее утро, когда Бесс уехала из дома в магазин, лежала под покровом снега. На юге от высокой каменной трубы теплоцентрали Нортен-Стейтс вяло поднималась струя пара и скапливалась в густое неподвижное облако. Дальше к северу иней рисовал ювелирные узоры на металлических кружевах разводного моста, соединяющего Стилуотер с Хаултоном, штат Висконсин.
Стилуотер называли речным городом. Он уютно устроился среди лесных холмов, рек, оврагов, залежей известняка и примыкал к реке, чьим именем и был назван. В 1880 годах это было прибежище лесорубов, которые прожигали свои заработки в пятидесяти городских кабаках и шести борделях. Теперь их давно уже здесь нет. Исчезли и прекрасные белые сосны, окружавшие город, но Стилуотер ценил свое наследство лесопилок, складов и домов в викторианском стиле, построенных состоятельными лесопромышленниками, чьи имена до сих пор сохранились в местном телефонном справочнике.
На подъезде к городу казалось, что он состоит из одних крыш. Шпили, мансарды, колокольни, башенки причудливых форм, построенные в прошлом, окружали маленький центр, обрамляемый западным берегом реки.
Бесс наслаждалась видом, пока ехала вдоль Третьей авеню мимо старого зала суда. Поворот на Олив - и она уже на Мэйн: полмили занимали торговые ряды, протянувшиеся от пивоварни Джозефа Вулфа на юге до стен мельницы Стэйплза на севере. Уличные строения на Мэйн-стрит относились к другому веку, другой архитектуре - дома из красного кирпича, с аркообразными окнами второго этажа, старомодными фонарями перед фасадом и узкими переулочками со стороны черного хода. Булыжные мостовые вели в боковые улицы, спускавшиеся через квартал к реке. Летом по ее берегу бродили туристы, наслаждались садами роз, сидели в тени застекленных балконов в Лоувел-парке, нежились на солнце на зеленых лужайках со стаканчиками мороженого в руках, наблюдая за прогулочными катерами, бороздящими голубую воду реки Сент-Крой.
Они толпились на корме "Андьямо" и сидели в ресторанах на палубах, потягивая напитки из высоких пластиковых бокалов, поглощая бутерброды, щурясь на зыбкую воду в тени великолепных матерчатых козырьков, раздумывая, как хорошо было бы жить здесь.
Так было летом.
Сейчас зима.
Теперь, в январе, розы не цвели. Прогулочные катера сушились в пяти доках. Фургон для жареной кукурузы на Мэйн-стрит был перевернут и покрыт шапкой снега. Ледяные скульптуры, которые были ангелами во время Рождества, расплылись и превратились в неясные намеки на парусные лодки.
Бесс, как всегда, заказала горячую булочку и чашку кофе в ресторане и уселась за стол рядом с веселым газовым камином. Покончив с завтраком, захватила с собой еще кофе в закрытом стаканчике и направилась в магазин.
Он находился на Честнат-стрит, в старинном здании с двумя коробками голубых окон, голубой дверью и вывеской "Синий ирис. Все для дома" с изображением подобия этого цветка.
Внутри было темно, но пахло сухими цветочными духами и ароматическими свечами, которые здесь продавались. Зданию было девяносто три года, оно было едва ли шире больничного коридора, но длинное, фасад смотрел на север, поэтому летом здесь было прохладно и затененно. Этим зимним утром здесь гуляли сквозняки.