- Очень любезно с вашей стороны.
- Любезно? Я так волнуюсь. Я не сплю ночами, составляю списки гостей.
Бесс улыбнулась. Женщина была такой живой и милой.
- Кроме того, - продолжала миссис Пэдгетт, - Лиза вызвалась прийти и помочь мне. Она приготовит десерт. Поэтому все, чего от вас ждут, это прийти к нам в семь. Пусть эта встреча будет для детей стартом на их пути.
Повесив трубку, Бесс какое-то время сидела неподвижно, забыв о том, что хотела сделать. За окном сгустились сумерки. Свет из окон нижних этажей отбрасывал блики на ирисы, украшавшие вывеску ее офиса. Лампа на письменном столе освещала желтым светом рисунки и недоеденный бутерброд на квадратике белой вощеной бумаги. Лизе двадцать один, она беременна и выходит замуж. Бесс поймала себя на том, что это ее огорчает. Но почему? Почему она с такой грустью вспоминает время, когда дети были маленькими?
Материнская любовь, эта таинственная сила, которая заставляет сердце тосковать о прошлом. Ей страстно захотелось вдруг увидеть Лизу, коснуться ее, обнять.
Отодвинув работу, которая ее ждала, она набрала номер дочери.
- Алло?
- Привет, дорогая. Это мама.
- А, привет, мам. Что-то случилось? У тебя такой голос...
- Нет, ничего, всего лишь легкая ностальгия. Если ты не занята, то я хочу приехать ненадолго, мы могли бы поговорить.
Через полчаса Бесс входила в дом, где они вчера ссорились с Майклом. Когда Лиза открыла дверь, она обняла ее крепче обычного.
- Мама, что с тобой?
- Просто я веду себя как все матери. Я сидела на работе, глаза на мокром месте, и вспоминала, как ты была маленькой.
Лиза хитро улыбнулась:
- Я была фантазеркой, да?
Дочь умела разрядить атмосферу, вызвать улыбку, но Бесс, засмеявшись, все же смахнула набежавшую слезу.
Лиза обняла мать за плечи:
- Мама, я выхожу замуж, а не ухожу в монастырь.
- Конечно, дорогая, но я просто к этому не готова.
- Папа тоже не готов.
Лиза забралась на кушетку с ногами. Бесс уселась рядом.
- Ну а как было, когда вы вчера ушли отсюда вдвоем? Вы, наверное, куда-нибудь пошли, чтобы обсудить все?
- Да, мы пошли в ресторан, выпили по чашке кофе, и Нам удалось вести себя прилично по отношению друг к другу почти час.
- И что вы решили про нас с Марком?
Бесс задумалась.
- Мы решили, что ты - наша единственная дочь и что ты один раз выходишь замуж, во всяком случае, я надеюсь, что это будет один-единственный раз.
- Поэтому ты и пришла - хочешь убедиться, что я делаю то, что нужно.
- Твой папа и я хотели, чтобы ты знала: если почему-либо ты раздумаешь выходить за Марка, мы не оставим тебя без поддержки.
Теперь задумалась Лиза.
- Ой, мама! Я так люблю его. Когда мы с ним вместе, я превращаюсь в нечто большее, чем я. С ним мне хочется стать лучше, и я становлюсь лучше. Это как будто...
Лиза подняла глаза, пытаясь найти точные слова, затем поглядела на мать и словно запела любовную балладу:
- Когда мы вместе, все плохое вокруг как бы исчезает. И люди кажутся мне лучше. Мне все нравится и ни на что не хочется жаловаться. Забавно, но то же самое происходит с Марком.
Лиза, передохнув, продолжала:
- Мы с ним много говорили об этом... О том, как мы встретились. Когда он вошел в этот зал в бассейне и мы посмотрели друг на друга, нам захотелось быть не в этом зале, а где-то в лесу, например, среди чистоты, свежести, или слушать, как вдали играет оркестр. Оркестр! Что-то произошло... Я не могу объяснить это. Мы просто... Мы просто начали все вокруг чувствовать по-другому. Каждый из нас до этого жил какой-то дурацкой жизнью. Мы хвастались, что-то себе воображали, временами были шумными и несносными. И вот два наших мира столкнулись. Он улыбнулся мне и сказал: "Привет, я Марк", и с этого самого вечера мы поняли, что никогда между нами не будет фальши и лжи. Мы можем сознаваться друг другу в своих слабостях и знаем, что это сделает нас сильнее. Разве это не судьба?
Бесс сидела очень тихо. Это было одно из самых волнующих описаний любви, которое ей доводилось слышать.
- Ты знаешь, что он мне однажды сказал? Он сказал: "Ты лучшая из всех религий". Это строки из поэмы, которую он когда-то читал. И теперь я размышляю об этих его словах постоянно. Думаю, что и он для меня - лучшая религия. Каждый из нас - вера, религия для другого. Мы не можем не пожениться. Это было бы просто грешно.
- О Лиза, - прошептала Бесс и обняла молодую женщину, встретившую любовь, о которой мечтают все.
Она испытывала и потрясение, и благодарность. Лиза так быстро выросла, и последнее время она, Бесс, была не слишком внимательна к ней. И как трудно со смирением принять, что Лиза в двадцать один год поняла то, что ей, Бесс, не дано понять и в сорок. Лиза и Марк открыли для себя, как быть вместе. Они нашли должную меру между возвеличиванием достоинств друг друга и умением прощать недостатки. Тогда к любви прибавляется уважение. То, что им с Майклом не удалось.
- Лиза, дорогая, если это так, то я счастлива за тебя. Да, будь счастлива. Потому что счастлива я.
Они все еще обнимались, когда Лиза сообщила:
- Есть еще кое-что, что я хотела бы сказать. - Она отодвинулась от Бесс и начала без обиняков:
- Ты, наверное, удивляешься, как образованная девушка в наше время может забеременеть, не собираясь это делать? Помнишь, мы с Марком уехали кататься на лыжах в Латсен перед Рождеством? Ну вот, я забыла свои противозачаточные пилюли, и мы поняли, что если мы займемся любовью, то у нас потом могут возникнуть проблемы. Поэтому мы обсудили это до того. А что, если я забеременею? Марк сказал, что хочет жениться на мне и что если в этот раз так случится, что я забеременею, то он не возражает, и я согласилась. Поэтому ты видишь, мама, что мы не обманываем тебя, когда говорим, что хотим ребенка. Ты не должна волноваться. У нас все будет очень здорово. Вот увидишь.
Бесс ласково погладила дочь по лицу:
- Когда ты успела вырасти? Где я была в это время?
- Ты была там.
- Вот именно - там. В своем бизнесе. Я вдруг поняла, что в последние годы занималась слишком многим. Если бы я видела вас с Марком почаще, меня бы так не поразило вчерашнее.
- Все в порядке. Ты прекрасно держалась, мама.
- Нет, это ты прекрасно держалась. И Марк тоже. Он произвел прекрасное впечатление на отца.
- Я знаю. Я говорила с ним сегодня. И мама Марка ему звонила. Она сказала, что будет и тебе звонить. Звонила?
- Да, она очень мила.
- Я знала, что ты так скажешь. Значит, в субботу? Нет возражений?
- Нет, теперь нет, дорогая.
- Ура! Здорово! Папа сказал, что вы обсудили все остальное - платье и то, что мы вместе пойдем к алтарю? Так?
- Да, так и будет.
- И я могу надеть твое платье?
- Если оно тебе подойдет, то конечно.
- Послушай, мама. Я знаю, что ты думаешь про платье. Что это будет плохой знак и все такое прочее. Это чепуха! Не платья делают брак счастливым, а люди. Не так ли?
- Так.
- Мне оно нравится. Вот и все. Я в него часто наряжалась, когда тебя не было дома. Ты знала?
- Нет, никогда.
- Когда-нибудь я тебе скажу, что еще мы с Рэнди делали, когда вас с папой не было дома.
Бесс посмотрела на дочь с подозрением.
- Ты помнишь пособие по сексу, которое ты спрятала в шкафу для белья в своей ванной комнате? То, в котором изображены все позиции? Ты не догадывалась, что мы в него заглядывали?
- Вы?! Чертенята!
- Да, мы такие. А помнишь ту вазу, белую, с красными сердечками вокруг горлышка? Она исчезла и ты никак не могла найти ее? Это мы разбили ее как-то, когда играли в темноте в чудовцщ. Мы выключали свет, один из нас прятался, а другой врывался с вытянутыми руками, как чудовище Франкенштейна, и однажды вечером - бац! - и все. Мы знали, что ты выйдешь из себя, если узнаешь. Мы спрятали осколки в банке из-под томатного сока и ни в чем не сознались. Но я была уверена, что со временем у тебя будет больше ваз, чем на блошином рынке в Монти-селло. Так и вышло, ведь сейчас у тебя на складе их штук двадцать.