Когда он снова заговорил, то мог лишь прошептать:
- Бесс, ты тут?
Ее голос тоже был напряжен:
- Черт побери. Правда как раз в том, что так здорово мне не было ни с кем и никогда со времени нашей женитьбы. Я только и думаю об этом после субботы, о том, что потребовалось столько лет, чтобы это понять. Как легко и здорово с тобой. Ты чувствуешь то же самое?
- Да, - хрипло прошептал он, чувствуя, как напрягается все его мужское естество.
- А ведь это важно. Правда?
- Конечно.
- Важно, но недостаточно. Пусть подростки считают, что в этом все дело, но мы-то уже не подростки.
- Что ты хочешь сказать, Бесс?
- Хочу сказать, что боюсь. Хочу сказать, что только об этом и думаю. Я боюсь новой боли, Майкл.
- Я, ты думаешь, не боюсь?
- Думаю, что у мужчин это иначе.
- Брось, Бесс. Не верь, что мужчины и женщины чувствуют по-разному. Со мной происходит то же самое.
- Майкл, когда я пошла в ванную за щеткой, я наткнулась на целую коробку презервативов. Целую коробку!
- А, вот почему ты так стремительно от меня вылетела!
- А что бы ты на моем месте сделал? - ответила она сердито.
- А ты не заметила, сколько оттуда взято?
Бесс не ответила.
- Один. Вернись и пересчитай их. Один я положил в карман перед твоим приходом. Бесс, я не...
- О, какое слово.
- Хорошо, я не хожу по бабам. И ты это знаешь.
- Откуда? Ведь шесть, нет, семь лет назад это была одна из главных причин, которые разбили наш брак.
- Мне казалось, что мы покончили с этими разговорами и договорились, что жизнь наша свободна. И вот снова-здорово Мы встречаемся, занимаемся любовью, и ты придумываешь мне новое обвинение. Я не могу бороться с этим всю оставшуюся жизнь.
- Никто тебя и не просит.
Через какое-то время, подавив гнев, Майкл сказал:
- Ладно, все ясно. Скажи Рэнди, что я звонил. Скажешь? Я позвоню ему позже.
- Скажу.
Он повесил трубку, не попрощавшись.
- Черт! - Майкл несколько раз ударил кулаком по столу. - Черт, черт, черт!
Он стукнул еще три раза, расплющив наконец степлер, уставился на него, нахмурившись. Губы его были сжаты.
- Черт побери! - произнес он снова, уже спокойнее, прижав сложенные ладони к глазам.
Чего она от него хочет? Почему он чувствует себя виноватым, хотя она сама хотела того же? Он не сделал ничего плохого! Ничего! Он соблазнил свою бывшую жену с полного ее на то согласия, а теперь, видите ли, он виноват. Черт бы побрал этих женщин! А эту особенно.
Он поехал на следующий уик-энд в свой охотничий домик. Был искусан москитами. Сезон, к сожалению, еще не открылся. Был искусан еще и слепнями. Тоска смертная. Хоть бы с кем-то поехал. Еще на него напали клещи. Телефона там не было, а то бы он позвонил Бесс и сказал ей, что он думает по поводу ее обвинений.
Майкл вернулся в город все еще на взводе, поднял трубку телефона и тут же бросил ее.
Во вторник вечером у него была еще одна встреча с "Обеспокоенными гражданами", по тому же вопросу. Он ушел с нее еще более злым, потому что они потребовали, чтобы он посадил вдоль Гранд-авеню двадцать четыре взрослых дерева, по тысяче долларов каждое (включая железобетонные работы). Это не имело никакого отношения к зданию, которое он собирался построить, но ему поставили ультиматум: двадцать четыре тысячи долларов за деревья - и вопрос закрыт.
Майкл еще четыре раза пытался дозвониться Рэнди и поздравить его, но безуспешно, и это его раздражало.
Каждый раз, когда он проходил в галерее мимо постамента без скульптуры, он злился на Бесс, что она не завершила работу.
В конце концов, она была главной причиной его недовольства жизнью, и он понимал это.
Прошло две недели, а его настроение не улучшилось. Наконец однажды в конце июля, когда он пережарил свои эскалопы, а шум лодочных моторов был таким сильным, что ему пришлось закрыть дверь на балкон, по телевизору же передавали какую-то чепуху, просидев два часа за письменным столом и ничего не сделав, Майкл прошел в ванную, схватил коробку презервативов, бросился вниз к машине, доехал до ее дома, нажал кнопку звонка и остановился на ступеньках, ожидая, когда она откроет.
Через какое-то время в холле загорелся свет, и Бесс появилась в дверях, босиком, в коротком до бедер махровом халатике с поясом. Волосы ее были мокрыми. От нее так хорошо пахло, что ее запах можно было запечатать в бутылочку и дорого продавать. Это еще больше возбудило его.
- Майкл, что ты тут делаешь?
- Пришел поговорить и поговорю.
Он стремительно вошел в дом и закрыл за собой дверь.
Она взглянула на запястье, чтобы посмотреть, который час, но часов на руке не было. Ясно, что она вышла из душа.
- Сейчас, наверное, половина одиннадцатого!
- Мне плевать, сколько времени, Бесс. Ты одна?
- Да. Рэнди играет с оркестром.
- Хорошо. Пойдем в гостиную.
Он прошел вперед.
- Иди к черту, Майкл Куррен! - закричала Бесс. - Врываешься в мой дом и командуешь. Меня это не устраивает. Изволь выйти и закрыть за собой дверь!
Она прихватила полы своего коротенького халатика и пошла вверх по лестнице.
- Подождите минуту, моя госпожа!
Майкл бросился за ней, перескакивая через ступеньки, и поймал ее на полдороге.
- Ты никуда не уйдешь, пока я не...
- Я тебе не госпожа, убери руки!
- Тогда, в моем Доме, ты этого не говорила. Мои руки тебя вполне устраивали.
- Ты пришел, чтобы сообщить мне это? Так?
- Нет, я пришел сказать, что после той ночи все полетело к чертям собачьим. Я брожу как ненормальный, бросаюсь на людей, которые ни в чем не виноваты, и не могу дозвониться до своего чертова сына, чтобы поздравить его.
- И в этом виновата я? - Она прижала руки к груди.
- Да, ты!
- Что я сделала?
- Ты обвинила меня в том, что я шляюсь по бабам, а это не так!
Майкл схватил ее руку и всунул в нее коробку с презервативами.
- Я купил их в тот день! Пересчитай!
Она попыталась вернуть коробку:
- Не говори глупостей. Я не буду считать!
- Тогда как ты узнаешь, что я говорю правду?
- Это не важно, Майкл, потому что ничего больше не повторится.
- Черта с два не повторится! Посмотри, что со мной. Хуже, чем двурогий козел. А ты всего лишь стоишь рядом, и от тебя так пахнет! Если не пересчитаешь их, то это сделаю я. Не будешь? Ну-ка, дай сюда!
Он схватил коробку, уселся на ступеньку у ее ног, открыл и начал считать:
- Раз. Два. Три.
Майкл вытряс все на ковер, насчитал одиннадцать, разбросав их около ее ног.
- Видишь?
Он поднял на нее глаза.
- Одного не хватает. Теперь ты мне веришь?
Бесс прислонилась к стене, прикрыла рот рукой и засмеялась:
- Ты бы себя видел, как ты тут сидишь и считаешь эти штуки.
- Да, это вы, женщины, черт бы вас побрал, превращаете нас, мужчин, в идиотов. Теперь ты мне веришь, Бесс?
- Верю, верю. Но ради Бога, собери их. Что, если Рэнди придет домой раньше?
Он схватил ее за голую лодыжку:
- Спустись и помоги мне.
- Майкл, пусти.
Он ухватил крепче и свободной рукой поднял ее халат:
- А что у тебя под ним?
Она прижала халат к бедрам:
- Майкл, дурак ненормальный, пусти меня!
- Бог мой, Бесс, у тебя под ним ничего нет!
- Пусти!
- Бесс, ты ведь тоже готова. Держу пари, что так. Почему бы тебе не пригласить меня в нашу старую спальню? Мы прихватим вот эту штуку и найдем ей должное применение.
- Майкл, прекрати!
Он поднялся на ноги, держа в руке презерватив, и, перепрыгнув через две ступеньки, прижал ее к перилам.
- Бесс, нас такое ждет! Мы уже убедились той ночью. Не будем терять время.
Она из всех сил старалась отделаться от этого наваждения. Он выглядел таким потерянным со своими глазами оленя, волосами, которые нуждались в стрижке. Потерянным и притягательным: близким, теплым, соблазнительным.