После его ухода Валентина снова опускается на скамейку. Солнце уже скрылось, и с этого момента на дворе начинает заметно темнеть.
В буфете появляется Хороших, а с улицы Пашка – одновременно. Пашка одет так, как он был одет утром. Он направился было к Валентине, но Хороших его окликнула.
ХОРОШИХ. Павел!.. Пойди сюда.
ПАШКА (подходит, не сразу). Ну, мать, че скажешь?
ХОРОШИХ (не сразу, мягко). Собирайся, Павел. Надо тебе ехать… Уезжай.
ПАВЕЛ (не сразу). Все?
Валентина поднимается и входит во двор.
ХОРОШИХ. Не гоню я тебя. Прошу… Сделай, Павел, для матери… Пожалей меня.
ПАШКА. Так… (Грубо.) А меня кто пожалеет?
Из чайной выходит Дергачев, в руке у него ящик с инструментами.
ДЕРГАЧЕВ (на пороге). Живей, Илья, живей. Приберут, не наше это дело.
Еремеев появляется и идет следом за Дергачевым.
ХОРОШИХ (с наигранной бодростью). Эй, работники! Куда вы? Дело сделано – садитесь, так уж и быть.
ДЕРГАЧЕВ (на ходу). Благодарим. Мы по воздуху погуляем. (Еремееву.) Живей, Илья.
Оба проходят через палисадник, исчезают.
ПАШКА. До магазина подались. (Не сразу.) Опять ты перед ним стелешься?
ХОРОШИХ (не сразу). Я перед ним всю жизнь стелюсь. Понятно тебе?
ПАШКА. Брось. Сколь вас вижу, вечно вы как собаки лаетесь.
ХОРОШИХ. Верно. Как собаки. При тебе. А без тебя – это ты врешь.
ПАШКА (не сразу). Вон, значит, как. При мне, значит…
ХОРОШИХ (резко). Завтра же уезжай.
Небольшая пауза. Хороших быстро прибирается, запирает кассу, – словом, собирается уходить.
ПАШКА. Спасибо, мать… Приласкала ты меня, приголубила…
Хороших выходит из буфета, появляется на веранде, закрывает буфет снаружи, потом – двери в чайную.
Мать, а кто виноват?..
Валентина появляется и останавливается у скамейки.
Кто виноват, мать?.. Говори… Откуда я взялся? Ты меня родила или не ты?
ХОРОШИХ. Замолчи!
ПАШКА. Кто ждал твоего Афанасия?
ХОРОШИХ (кричит). Замолчи!
ПАШКА. Кто его не дождался?
ХОРОШИХ. Замолчи!
ПАШКА. Ты или я?
ХОРОШИХ. Замолчи! Будь ты проклят… (Ищет оскорбления, потом.) Крапивник!
Молчание.
(Приходит в ужас от того, что она только что произнесла.) Паша… сынок… (Плачет.) Прости меня… (Идет к Пашке, но он ее останавливает.)
ПАШКА (глухо). Ладно, мать… Иди…
Хороших плачет.
Иди, мать.
ХОРОШИХ. Прости, сынок, и… (Сквозь слезы.) Уезжай, сынок… Уезжай от греха подальше… (Уходит через палисадник, утирая глаза платком.)
Пашка медленно прошел до крыльца, уселся на ступеньку. Небольшая пауза. Валентина подходит к Пашке.
ПАШКА (с горечью). А говорят, дома лучше. Не соответствует… (Вдруг хватил кулаком о перила.)
Пауза. Пашка сидит, понурив голову.
ВАЛЕНТИНА (подходит к нему поближе и осторожно касается его плеча). Павел… Павел… Я пойду… На танцы.
ПАШКА (поднял голову). Пожалела?.. Не надо.
Появляется Кашкина.
ВАЛЕНТИНА. Я переоденусь, и мы пойдем… Сейчас. (Быстро уходит домой.)
КАШКИНА (растерянно). Уже закрыли?.. Вот несчастье. Вспомнила, что у меня нет лука. Скажите, можно их приготовить с чесноком? Без лука?
ПАШКА. Все равно.
КАШКИНА. Спасибо… (Заходит во двор, появляется наверху на лестнице, но, пройдя ее наполовину, останавливается и садится на ступеньки, поставив рядом свою сумку. Небольшая пауза. Поднимается и решительно спускается вниз. Ее сумка остается на ступеньках лестницы.)
ГОЛОС КАШКИНОЙ (во дворе). Подожди, Валя!.. Постой!.. Послушай меня. Не ходи. Не делай этого… Подожди, выслушай меня.
ГОЛОС ВАЛЕНТИНЫ. Я вам, кажется, не мешаю. Что вам от меня надо?
Валентина появилась и резко захлопнула за собой калитку. Она в сиреневом платье, в руке у нее синяя кофта.
ВАЛЕНТИНА (подходит к Пашке, останавливается перед ним; улыбается). Ну вот. Я собралась.
Пашка поднялся, некоторое время смотрит на нее, потом вдруг подхватывает ее на руки.
Нет! Нет!.. (Мягче.) Я сама пойду.
Пашка ее отпускает.
(У палисадника. Медленно, в задумчивости дотрагивается рукой до калитки.) Ну вот… Снова все поломали…
ПАШКА. Че? Снова за ремонт? (Смеется.) Ну, Валюша, подписалась ты с этим палисадником!.. Ладно. Дай я его налажу. (Направляется к калитке, но Валентина жестом его останавливает.)
ВАЛЕНТИНА. Не надо.
ПАШКА. Да я его мигом.
ВАЛЕНТИНА. Нет. Это напрасный труд. Надоело… Идем. (Проходит напрямик, через палисадник. Пашка – за ней.)
ПАШКА (на ходу). В Потеряиху?.. Или в Ключи?
ВАЛЕНТИНА. Все равно.
Оба исчезают. Кашкина выходит со двора, делает несколько нерешительных шагов вслед за ними, останавливается. К этому времени уже наступили сумерки. Небо еще синее, но на земле исчезли тени и стелется мрак. Еще хорошо различаются фигуры, но лица можно уже не узнать. Кашкина поднимается на веранду и тихо садится в углу за столик. Пройдет четверть минуты, прежде чем появится Мечеткин.
Мечеткин, минуя палисадник, подходит к крыльцу. Можно заметить, что он прифрантился: сорочка белеет под темным пиджаком. Воображая из себя незаурядного кавалера, присажывается на перила, достает белый платок, сначала эффектно им обмахивается, затем громогласно в него сморкается.
МЕЧЕТКИН (задушевным голосом). Замечательная погода. В начале августа, между прочим, обычное явление… Листал я сегодня одну книженцию. Так, вместо отдыха. И вот попалось мне там одно стихотворение. Лирическое, между прочим… Такое… (Мнется, напрягает память.) Одну минуту…
КАШКИНА (безразлично). Не трудитесь вспоминать.
МЕЧЕТКИН. Простите… (Поднимается на веранду.) Это вы?.. Извините, но здесь должна быть…
КАШКИНА. Ее здесь нет.
МЕЧЕТКИН. Нет?
КАШКИНА. И не будет.
МЕЧЕТКИН. Как же? Она должна быть…
КАШКИНА. Не будет… Можете ее не ждать.
МЕЧЕТКИН. Почему же? У меня назначено. Я подожду. (Усаживается на перила.) Надеюсь, я вам не помешаю. (Обмахивается платком.)
КАШКИНА. Зря ждете. Идите лучше домой.
МЕЧЕТКИН. То есть?.. Что вы этим хотите сказать?
КАШКИНА (с раздражением). Я говорю, отдыхайте. Идите домой.
МЕЧЕТКИН (задет ее тоном). Между прочим, Зинаида Павловна, вы этого не решаете: сидеть мне или идти домой. Это вопрос узколичный.
КАШКИНА. Ну и болван же вы, Мечеткин.
МЕЧЕТКИН (поднимается). Болван?.. Зинаида Павловна, вы забываетесь.
Появляется Шаманов. Он идет быстро, почти стремительно. Взбегает на веранду.
ШАМАНОВ (Кошкиной). Зина?.. (Прошелся по веранде, смотрит по сторонам, вернулся к Кашкиной.) Мне надо с тобой поговорить.
МЕЧЕТКИН. Не буду мешать. Но учтите, Зинаида Павловна, я вашу аллегорию понял. (Уходит.)
ШАМАНОВ. Зина… Я должен перед тобой извиниться. За утрешнее. Я был к тебе несправедлив. Прости, ты оказалась права. Ты знаешь меня лучше, чем я сам. Ты самая умная женщина на свете.