— Думаю, он девственник.
Так вот о чем они. Ник закатил глаза.
— Нет? — улыбаясь одними глазами.
— Нет, — желая поскорее закрыть эту тему.
— Ладно, зайдем с другой стороны, — начала Макс. — Кто тогда в твоем вкусе?
Ник замешкался. Он никогда раньше об этом не думал.
— Что я и говорил, — самодовольно заключил Киллиан, точным броском отправляя в урну докуренную сигарету.
— Ой, заткнись. Ты вообще спишь со своей женской копией.
Киллиан и Макс, резко повернув головы, уставились друг на друга.
— Нет! — на этот раз единогласно.
— И я не о внешности говорю, — продолжил он.
— Я бы не была таким козлом!
— Я бы не был такой стервой!
— Что я и говорил, — произнес Ник, копируя интонацию друга. Киллиан усмехнулся и уже собирался что-то возразить, но не успел. Из дома вышел какой-то парень и, спотыкаясь, направился в их сторону.
— Йоу, Брукс, выглядишь не очень, — озвучил Киллиан его мысли. Парень действительно выглядел так, будто его вот-вот вырвет.
— Мсье Ландре, — видимо-Брукс приподнял невидимую шляпу, — мадемуазель Томсон, — отвесил низкий поклон. Все его движения были до смешного нелепыми.
— Ох Сэмми, ты снова напился, — со смесью сочувствия и жалости произнесла Макс.
— Да я в полном поря… — не успел тот договорить, как его начало рвать прямо на асфальт.
Ник еще из утренних рассказов Киллиана понял, что некий Сэм Брукс был его близким — если не лучшим — другом, и ему было очень, очень любопытно поглядеть на того, кто занял его место.
— И это ты выбрал на мое место? — спросил он, переводя взгляд с одного на другого.
Киллиан с виноватым видом пожал плечами.
Глава 3. Один день. Макс
Солнечный свет, пробивающийся сквозь щель в шторах, как последняя сволочь бил прямо по глазам. Макс повернулась на другой бок и наткнулась на Киллиана, тихо сопящего на соседней подушке. Волосы спадали ему на лицо, губы чуть приоткрылись, грудь с навешенными цепями медленно вздымалась в такт дыханию.
Они проходили через это много раз: ссора, примирение, ссора, примирение. Макс пыталась разорвать этот бесконечный круг, который, нужно признать, нельзя назвать отношениями. Киллиан с самого начала дал ей понять, что не настроен на что-то серьезное. Так почему она тешила себя надеждами об их совместном светлом будущем?
Несмотря на образ роковой красотки, направо и налево разбивающей сердца, она хотела лишь одного: крепкого мужского плеча рядом. Она была сильной, но, черт, как же хотелось побыть слабой, ранимой, показать себя настоящую. Чтобы во время разговора ей смотрели в глаза, а не блуждали оценивающим взглядом по всему телу. Чтобы интересовались прошедшим днем, планами на будущее, увлечениями, переживаниями. Чтобы кто-то сказал, что необязательно всегда бороться со всем одной.
Она просто хотела быть любимой.
Киллиан отчасти удовлетворял ее требованиям: он был заботливым и внимательным. Иногда Макс казалось, что он ищет в окружающих то же, что и она. Просто звезды сложились так, что они не подходили друг к другу как разные кусочки пазлов. Но то, чего они добились за два года общения: доверие, взаимовыручку и поддержку — она хотела сохранить и перенести на их дружбу. Только вот о какой дружбе может идти речь, если практически каждая их встреча заканчивается либо ссорой, либо сексом?
Макс прекрасно понимала, что пока не разберется со всем этим, она не сможет построить серьезные отношения с кем бы то ни было. Нужно сказать Киллиану, чтобы он перестал испытывать на ней соблазнительную улыбку и искушающий взгляд. Особенно, когда она пьяна.
Вдоволь насмотревшись на очаровательного засранца, Томсон поднялась и, собрав разбросанную одежду, заперлась в ванной, чтобы привести себя в порядок. Она причесала растрепанные волосы, убрала остатки размазанной помады и спустилась вниз, надеясь, что в доме кроме Кейт никого больше нет.
В гостиной на кресле спал Сэм, свесив с подлокотников ноги и голову. У девушки он вызывал либо чувство жалости, либо пренебрежение. Она никак не могла взять в толк, каким образом самоуверенный, красивый, талантливый и чертовски сексуальный Киллиан (ему самому она этого никогда не скажет!) подружился с таким неуклюжим и нерешительным любителем клетчатых рубашек. Может в нем что-то и было (чего она не смогла разглядеть за четыре года знакомства, ага), но на фоне Ландре он никак не выделялся. Ни словами, ни поступками, ни внешностью. Хотя сейчас, когда Макс разглядывала спящего Сэма, ей вдруг пришло в голову, что он, несмотря на худобу, вполне себе симпатичный. Особенно эти родинки на его щеках… Но когда тот громко всхрапнул, затем закашлялся, от чего ударился головой о подлокотник, и, приоткрыв один глаз прищурился, фокусируя на ней свой взгляд, это наваждение сразу исчезло.