Итак, теперь понятно, почему я чувствую себя не в своей тарелке в кругу моей семьи. Я адвокат по налоговому консалтингу! В их глазах я помогаю богатым становиться еще богаче, и автоматически становлюсь воплощением дурного общества, я как сатана в юбке.
Но так же я и самая маленькая, поэтому они стараются быть терпимыми ко мне. Возможно, если бы я была первенцем, со временем меня бы отвергли. Если не брать в расчет то время, когда в моей жизни был Чарльз, когда моя семья смотрела на меня великодушными глазами.
Сейчас, без него, я естественно вернусь на дно фамильной классификации.
* * *
Как только я припарковалась, сразу же иду через сборище гусынь, которые набрасываются на меня пытаясь укусить за руку.
Как говорит моя мама, свободные гусыни - счастливые гусыни. Я стараюсь не разделять ее мнения, но до сих пор не отваживаюсь с ней поговорить об этом.
Гуси коварны, это знают все. Мои родители вырастили диктаторских и ужасно плохих гусей.
Учитывая, что я уже привыкла к этому, решительно направляюсь к входной двери, позволяя себе уверенным шагом пробежать между собаками и кошками, которые спали на подоконнике. После многих лет постоянной практики я приобрела заметную способность и, следовательно, через несколько секунд я внутри дома. Гусыня-убийца, которая двигалась на меня в начале, хлопала крыльями и кудахтала за дверью. Какое удовлетворение.
— Мама, я приехала! — кричу, чтобы она меня услышала.
— Я в кухне, — отвечает убедительный голос моей мамы.
И на самом деле, вот она там, начинающая готовить блюда с сильным необычным запахом. Если никогда не спрашивать, что она кладет в блюда, можно умереть от испуга.
— Ах, вот и ты, Джени, мы волновались, ты опоздала на час, — сразу же заметила моя мама, которая сегодня была одета в ярко-желтое платье. Возможно, вроде приветствия солнцу, если судить по ослепляющему цвету.
— Я не опоздала. Я предупредила, что приеду в час, и вот я здесь, пунктуальна как швейцарские часы.
Между нами говоря, пытаюсь всегда приехать в последние секунды, когда речь заходит о поездки к моим. Ни минутой раньше, иначе я рискую попасть под поток неудобных вопросов.
— Милая, дай на себя посмотреть. Все еще это серое лицо. Что же ты ешь, черт возьми? Случайно не мясо? — спрашивает моя мама, заметно потрясенная только этой мыслью.
Сейчас, выросши в семье двух вегетарианцев ясно, что я не ем мясо, но сегодня я позволю себе немного рыбы или яйцо. Но никогда не наберусь храбрости сказать это маме, она бы убила меня, если бы узнала что я строгая вегетарианка, а не выборная.
— Нет, мам, — отвечаю с готовностью. — Никакого мяса, один только стресс.
По ее выражению лица понимаю, что выбрала неверный курс.
— Ну, честно говоря, это то, чего ты заслуживаешь из-за работы, которую выбрала. Правда, Дженифер, что тебе стукнуло в голову, когда ты выбирала налоговый консалтинг? И работать на инвестиционный банк, затем... Ты хоть понимаешь? Это вызвало крах нашей финансовой и экономической системы! — повторяет она мне это в миллионный раз. Я уже настолько часто слышала эту историю, что могу опередить слово за словом то, в чем она меня упрекает. С минимальными ошибками.
— Я думала, что ты обрадуешься краху, — указываю ей на это.
Моя мама замирает от удивления с черпаком в воздухе и поворачивается, чтобы взглянуть на меня.
— Конечно же, я счастлива! Наконец-то и все остальные заметили то, что мы с твоим отцом повторяем вот уже сорок лет. — Пока она произносила это, ее глаза блестели, и от этого она казалась более юной.
— Итак, вы должны были знать, что я помогаю разрушить систему. В то или иной мере, — добавляю я почти с улыбкой.
Я хитрая и мама это знает. Смирившись, она возвращается к кастрюле.
— А Чарльз, почему он не приехал с тобой? — спрашивает она, продолжая помешивать. Я действительно надеялась, что на это не заметит, по крайней мере, не так быстро. Я думала, что запоздалые жалобы на работу помогут мне выиграть несколько минут.
— Итак, Джени, где Чарльз? — спрашивает мой брат, который возник из ниоткуда возле моего бока.
— Х-м-м-м-м, — бормочу я. И от этого короткого звука, как только я его произнесла, моя мама взорвалась.
— Боже мой, вы расстались!
— Ну...
Майкл почувствовал мою неуверенность и попробовал мне помочь.