Да, вот так, чтобы ветер ударил в лицо, унес неправильные мысли и чувства. Поттер — мужчина, педик, ненормальный музыкант, невесть зачем приехавший сюда. Ради Англии? Денег? Глупости. Гарри выглядит точь-в-точь как лесная дриада — совершенно оторванное от мира существо, блуждающее в тенях, бросаемых деревьями, со своей гитарой. Он поет баллады, перепрыгивая корни, приминая башмаками блестящую траву. Разве может дриада возжелать богатства больше, чем свободы?
Черт.
Черт, черт, черт! Северус дал себе крепкую пощечину. Если так пойдет дальше, он превратится в Поттера — непонятное создание, испившее чашу терпения до дна. Такое вытрет губы, улыбнется и утащит в безлюдные края.
— Что-то я совсем устал, — пробормотал Северус, скрываясь в шатре, чтобы как можно скорее забыться во сне.
Не видеть и не думать.
***
Огонь врывался в их жизнь гораздо чаще, чем раньше: взрывы, сражения, умершие. Страх приелся, как тушенка по вечерам — прилипал к желудку и пах гарью. Северус уже научился не чувствовать его, залегая в укрытии или перебегая линию перестрелки. Только в такие минуты он знал, что жив, что есть еще какая-то цель для существования. Он сблизился с Ричи, говорил иногда с Марло, если того не вызывал командир пятого отряда, курил по ночам, страдая бессонницей или просто смотрел на высокое небо. Дни, недели, месяцы — все было иначе, чем в городе. А еще долгие минуты приходилось тратить, чтобы не оборачиваться к оправившемуся Поттеру и кружащему вокруг него Стентону. Втроем они представляли из себя полярные звезды — те, которые никогда не должны столкнуться.
Хорошо, что старое помутнение почти оставило его.
— Снейп! — Ричи приземлился неподалеку, вытянув длинные ноги. — Решился?
— Не знаю.
— Понимаю. Тебя уже не волнуют деньги, да? Уверен, что так.
Северус неопределенно пожал плечами, продолжая смазывать оружие. Ему незачем было гнаться за пенсией. Теперь.
— Ты — хороший парень, если уйдешь, дай хотя бы адрес, куда писать. Может быть, еще встретимся.
Ричи расплылся в простой и бесхитростной улыбке, протянув крепкую руку в приятельском жесте. Северус с удовольствием пожал ее.
— Слушай, нам тут Марло сказал, что сверху вместе с необходимыми вещичками могут передать что-нибудь, ну, знаешь для настроения….
— Другим вы не говорили?
— Не-а, сам понимаешь, старшие всегда все разбирают. Ну, а ты, считай, почти как мы.
— Вот это честь, — хмыкнул Северус, сильным движением собрав оружие обратно.
— Так… нужно тебе что-нибудь?
Сначала он хотел отказаться, потому что действительно ничего не хотел, кроме того, чтобы возвращаться по вечерам в свою постель и закусывать галетами. Но в эту секунду мимо снова прошел Поттер — типичный Поттер: с сияющим взглядом, улыбкой и быстрым шагом. Кажется, он о чем-то рассказывал Стентону и негромко смеялся, сжимая рукой саднящие ребра.
— Гитару.
— Что? — удивленно воскликнул Ричи. — Гитару? Ты разве умеешь?
— Это не важно. Если могут прислать — пусть пришлют, — отрезал Северус, ринувшийся головой в пропасть.
Он едва ли понял, что и для кого сделал. Но… ничего страшного же не случится?
— Странный ты, — вынес вердикт Ричи, — но, как хочешь. Мы думали для себя картишек или журналов попросить. Может, спиртного.
Северус ничего не ответил, показав, что разговор окончен. Он старался не думать о человеке, за которого просил. Чертов Гарри Поттер должен исчезнуть из головы.
***
Это случилось сразу после вечерней пробежки. Мокрые и уставшие солдаты делали последний круг, как вдруг им помахали рукой из дежурившего пятого отряда: несмотря на объединение, они продолжали оставаться разобщенными.
— Эй, народ! — прозвучало восторженное издалека.
Марло приказал остановиться, и, радостно переглянувшись, толпой они вернулись в лагерь. Северус нахмурился: он успел забыть о своей просьбе, которую, похоже, удовлетворили. Один из солдат осторожно касался гитары с блестящим грифом и натянутыми жесткими струнами.
— Кто умеет? — пронеслось по рядам.
И, конечно, откуда-то с хвоста откликнулся Гарри Поттер. Он выбежал вперед, выхватил инструмент и трепетно прижал к груди. Никогда Северус еще не видел такую любовь в чужом лице. Поттер словно повстречал кого-то из прошлого, а не держал в руках обычную желтую гитару.
— Я… я умею, — выдохнул он.
Никто, даже его неприятели — никто не посмел забрать ее. Поттер стоял, оглушенный собственным счастьем, отказываясь даже на секунду выпускать его из рук. И Северус не мог оторвать глаз: лагерь исчез вместе с палатками, послышался запах горького солода, зазвучал смех. Они будто вернулись домой. И Гарри смотрел прямо на него глазами, доверху наполненными жизнью, так, что она даже немного расплескалась.
— Сыграй! — крикнул кто-то из солдат.
Это стало точкой отсчета. Гарри поудобнее перехватил гитару и с силой ударил по струнам, сыграв первый аккорд. Он пел, идеально обхватывая гриф: ни одна нота не звучала фальшиво. И понеслась: переборы, бои — Северус только и успевал, что заметить, как все до единого замерли, прикрыв глаза. Это был большой привет из дома — в словах знакомой с юношества песни, в мелодиях, которые звучали в каждой семье. Так говорили их улицы, друзья, беззаботная время. Так стучало сердце.
Они не вошли в палатки, не захотели умыться после бега или поесть, настолько их увлекла гитара в пальцах худого мальчишки. Обычная, деревянная, ее превратили в живое существо, извивающееся и скользящее в руках хозяина. Гарри словно снова стоял, опершись на стул, в своей невозможно мятной рубашке навыпуск. Северус ее ненавидел — да, ненавидел, настолько, что присоединился к расплывающимся в идиотской улыбке солдатам.
А Гарри пел, и крылья за спиной становились больше. Поднялся ветер, но и он не смог сорвать их.
Все вокруг было сумасшествием, но Северус позволил себе раствориться во времени, забыть, кто поет и кто играет, не отпускает от себя его мысли.
========== Глава 6. Я стану солнцем, когда твое погаснет ==========
— Кольт 507, — его голос тих и натужен, горло словно наждаком протерли несколько минут назад.
— Хороший выбор, — торговец приторно улыбается и готовит коробку.
Его пальцы осторожно крутят барабан, со свистом выпускающий воздух, укладывают в выемку, напоследок протирая тусклый бок.
— Лицензия?
Формальность. Северус тут же вынимает удостоверение, ему кажется, на фотографии совсем другой человек: высокий со спокойным взглядом черных глаз. Торговец не замечает, что теперь сам дьявол пляшет под бледными веками. Он только кивает, берет деньги и снова улыбается:
— Приятного вечера.
О, Северус ухмыляется, вечер в самом деле будет хорош. Он молча уходит, закрывая с хлопком стеклянную дверь. Больше ничего не держит его в этом мире. Последний звук отрезает от прошлого. А впереди узкие улицы Лондона и холод в пальцах. Кольт заряжен.
***
Гарри Поттеру было двадцать два, когда он перестал смеяться. А Северусу тридцать один. Они были до чертиков разными, как горячее и холодное, втиснутое в одну тарелку в микроволновке. В чужой стране, с пылью во рту, не испытывающие страха.
Гарри Поттер не носил своей рубашки больше года — он застрял здесь еще на несколько месяцев и ждал, когда же их отправят домой.
— Поеду в Лондон, — тягуче говорил парень, пытаясь поймать солнечного зайчика очками.
Северус сидел рядом и ковырял песок ботинком. Хоть у кого-то осталась мечта.
— Заеду к Стентонам, ну, после всего….
— Да.
Уилл Стентон. Высокий, худой, с краснеющими на солнце веснушками. Они похоронили его неделю назад под дождем, вкопав столбик в землю. Гарри сумел сохранить жетон — для сестры, на память. Последнее, что осталось от пылких речей.
«Я боюсь, Северус. Я не хочу».
Пусто. Это чувствовали все: пустота сжирала раны, покрывая их язвами, сидела в груди и медленно выжидала. Война не закончилась, но новых солдат уже прислали, не рекрутов — призывников. Все, как и говорил Брэйт. Черт. Северус закрыл глаза рукой — Поттер ослепил их лучиком света.