— Прости, — неловко отозвалось неподалеку.
— Ничего.
Гарри был единственным, с кем Северус мог просто сидеть рядом. Незаметно они стали ближе всех на свете и он не знал, что делать с этим чувством. Ничего не осталось. Не было ни агонии принятия, ни ненависти к себе, только знание: Поттер нужен ему. Сейчас.
— Скорее бы вертолет прилетел….
— Да.
Нет. Останься еще, в адских руинах, пропахшим порохом и болью. Северус качнулся вперед, упирая лицо в ладони, он не понимал, что будет дальше, когда им удастся вернуться, когда Гарри Поттер отправится в Лондон и оставит его умирать в комнатушке на окраине. Фатальная ошибка позволить к себе прикоснуться, пустить сквозь заслоны, чтобы потом не иметь даже шанса сохранить внутри случайный осколок брошенного в руки счастья.
Жара приносит глупые мысли. Северус почти рассмеялся, но уголки губ стянула резкая боль, от чего из горла вырвался жалкий хрип.
— Эй, — худое лицо тут же повернулось к нему с выражением беспокойства, незамутненной каплей скатывающейся от виска к подбородку. — Эй.
Рука обхватила плечи, чтобы прижать к себе сгорбленного человека.
— Все будет хорошо, — зашелестели губы в затылок, — все будет хорошо, Северус.
Не будет, смешной человечек, как ты не можешь понять, что сотворил с тем, на кого не имел права? С тем, чей мир ограничился двумя мужчинами, баром и кружкой? Как ты посмел прийти к нему, петь и играть на струнах черствой души, побуждая идти за тобой?
— Мы похожи на педиков, — срывается отчаянное и полузадушенное.
— Пускай.
— Тебе всегда было плевать….
— Нет, — незнакомая тень покрывает звонкий голос, — не говори так. Прошу.
Мольба срывает последние, жалко трепещущие нити прошлой уверенности. Северус поднимает голову, чтобы облечь на себя холод ужасной тоски в чужих глазах. Мучительно видеть их такими несчастными. Он тянется вперед в немом желании стереть горечь с губ, касается их в забвении и шепоте:
— Не буду.
Они целуются впервые, и впервые жар охватывает Северуса изнутри, плавит мысли и сердце, превращая их в уродливых калек. Но это хорошо. Почти правильно. Черные заслоны падают перед Гарри Поттером, отвечающим на движение губ. Он вжимает свою голову в чужую и кажется, что их черепа скоро сотрутся. Северус слышит скрип костей, но на деле это долгий стон, исторгаемый горлом.
Очки падают на землю из ослабевшей руки, и Гарри Поттер не обращает на это внимание, сокрушенный властной и отчаянной волной, поглощенный ею. Он чувствует: не уходи, останься. Северус побежден долгой войной, и теперь все его естество повернулось к мучителю.
— Не уходи, останься, — шумит кровь в ушах.
— Не уходи, останься, — стонет измученная душа.
— Останусь, — отвечают теплые губы на его губах.
Сколько месяцев, тысячелетий длилось соединение изнуренных людей — никто из них не знал. В крошке от прежнего мира они оставались столпом, мешающим ему разбиться. Жар от солнца, от сердец закружился в голове, путая каждую мысль, захватывая и стягивая ее в узел.
Только шум шагов смог разлучить их. Кто-то приближался к колыбели сотворенной вселенной. Поттер отвернулся, прижав ладонь к покрасневшим губам и притворился, что ищет очки.
— Снейп, — Марло говорил резко, обрубая слова, — выдвигаемся.
Он вырос ровно в ту секунду, когда им удалось надеть на себя облик случайных солдат, сыграть последнюю партию, притворившись знакомцами. Северус отрывисто кивнул и, не глядя на половину оставленной души, схватил автомат.
Скоро все кончится. Еще один бой и они соберут себя из разноцветных стекляшек, улетят на вертолете в Лондон, крепко сжав руки. Гарри войдет в его жизнь.
Он не позволил себе обернуться, но продолжал слышать даже сквозь отрезающие их метры жаркий стук чужого сердца.
***
Гарри, Гарри, Гарри…. Он нажимал на курок и давал новую очередь, но видел перед собой не Палестину, а дождь, вымощенные камнем тротуары и человека с мягкой улыбкой в глазах. Он не слышал взрывов, криков отчаянной боли — только баре и голос, выхватывающий ноты. Гарри пел ему новую песню, смеялся, запрокидывая голову с отросшими волосами, пока Северус мял в пальцах мятную рубашку и тянул его в долгий поцелуй. Губы к губам и дыхание — одно на двоих.
Солдат подкрался слишком близко. Северус отскочил назад, вильнув влево и врезал прикладом по тощему затылку. Кровь хлынула на землю, окропив ее тяжелыми каплями. Лицо уткнулось в ботинки и он откинул его в сторону — это был безликий человек, не напоминающий ни крохи сотворенного счастья.
— Граната!
Марло приказал ложиться. И Северус рухнул неподалеку от убитого, грудной клеткой на камни. Легкие резко сжались, выплюнув рождающийся вдох, и в глазах на секунду потемнело. Оглушили. Но он поднялся, перезарядил автомат. Скорее бы вертолет прилетел….
Гарри где-то тут, бьется так же решительно и смотрит в небо в ожидании гула турбин. Мальчик, смешной певец, как он мечтает вырваться отсюда! Северус улыбнулся треснувшим ртом. Как хорошо! Как же все хорошо!
На секунду бы увидеть его, всего на крохотную секунду — одну из миллиарда будущих, когда они смогут быть вместе. И, вопреки собственному обещанию, Северус оборачивается.
Гарри смотрит прямо на него, и свет отражается во всем облике, касается протянутых рук, крепко жмущих автомат. Он улыбается, почти смеется. И так легко, так весело, что Северус отвечает ему самым нежным и теплым приветствием. И в тот же момент Гарри подпрыгивает, неловко переворачиваясь в воздухе, и ударяется о землю, оставляя в ней очки.
В спине, аккурат у сердца, зияющая пустота и пуля, прошедшая насквозь. Еще горячая, багряная, тлеющая, как сигарета, прижатая ботинком. Автомат опускается. Ричи смотрит поверх — в глаза и долго, озлобленно скалится. Это он убил дождь, Лондон и песню. Случайно, соскользнув с цели.
Северус никогда не кричал, ни от одного кошмара, но вой согнул его пополам, вжав голову в дрожащие руки. Он пополз вперед, разгребая ошметки и камни, разрезая и обжигая пальцы, чтобы схватить ими еще теплую руку, прикоснуться губами и целовать, умоляя очнуться. Это неправда. Гарри просто устал и споткнулся. Это не у него дырка в груди. Он спит. И скоро проснется.
— Гарри, вставай, слышишь? — он обнимает его и тянет к себе, не замечая длинный след на одеждах, какими мокрыми они стали и как сильно теперь липнут к телу. — Просыпайся.
Жетон выскальзывает из-за ворота и падает на пуговицы. Весь в остывшей крови. Она целиком покрывает выдолбленное имя и льется на потемневшую ткань.
— Просыпайся… просыпайся…
Северус качается из стороны в сторону, баюкая как ребенка худое тело в руках. Он бережно укладывает голову в сгиб локтя, очерчивает пальцами открытые губы и продолжает шептать:
— Просыпайся… просыпайся…
Но Гарри слишком крепко уснул. Он не слышит его. Только смотрит стеклянным взглядом, как в небе начинают вращаться лопасти вертолета.
***
Щелчок. Второй и снова мимо. Северус сидит на кухне и медленно жмет на курок револьвера, приставив холодное дуло к виску. Щелчок. Он смотрит на медальон с высохшей кровью и видит вместо него призрачную жизнь и, кажется, даже слышит в шуме лондонского дождя знакомое сердце.
Щелчок.
========== Глава 7. Мы потерялись в темноте ==========
Улицы качались, когда он вышел из дома, задыхаясь и разрывая ворот пальцами. Горло дрожало в булькающем злобном смехе: выжил, снова, выиграл в русской рулетке. Револьвер крутанулся в пальцах и протяжно выдохнул пару патронов в воздух. Ночь уже наступила, в переулке какого-то Лондонского квартала, посреди каменных массивов Северус Снейп сходил с ума. Но что ему? Как будто впервые. Он дернулся, пьяно вильнув в сторону и вжавшись плечом в кирпичную кладку, расплылся в улыбке. Теперь и в ад не страшно.
Сбоку послышались шаги.
Сгорбленное существо нырнуло с оживленной улицы в сумрак плотно сдвинутых домов. Оно походило на испившего чью-то душу монстра: сыто облизывало губы и скалило острые клыки. Северус напрягся, плотнее прижимая к себе револьвер. Давно он не видел таких тварей. Лохмотья вместо башки, хрип и свист в раздувающихся мехах, где к человеку прилегают легкие. Чудовище брело подслеповато, не разбирая дороги, медленно, перекатываясь с кривых лодыжек на отростки-пальцы и обратно. Безумное колесо — все его движения. Завороженный отвратительным видом Северус не сразу различил в звуках длинное, тысячу раз проклятое слово: