— Заткнись и кури, Поттер. Мне не интересна сводка новостей.
Мальчишка вздохнул, выпустив струю сизого дыма:
— Почему ты пошел сюда?
— Отвали.
— Нет, серьезно. Почему, Северус? Хотел заработать? Или так ненавидел дружков-педиков?
— Что за херню ты несешь?!
Снейп разозлился. Так сильно, что почти убил Поттера, накинувшись на него и нанося удары руками: уродуя нос, складку губ, зеленые глаза — лишь бы его не стало.
— Не смей раскрывать свою пасть!
Он орал как сумасшедший, не обратив внимание на потонувшие в земле сигареты. Поттер сипел, но не отбивался:
— Хотел, чтобы их убили, а?
— Нет! — Снейп плюнул в сторону и слез с парня, обливающегося кровью пополам со слезами. — Лучше заткнись и вали отсюда, пока я добрый.
Поттер осторожно сел и, достав из кармана платок, принялся вытирать лицо:
— Ну, лучше тебе? Черт, нос сломал.
Северус неверяще уставился на абсолютно спокойного Поттера. Он только и мог, что сказать:
— Ты совсем долбанутый?
— Может быть. Но ты хотя бы очнулся.
Он серьезно выводил его ради этого?
— Не убил — и на том спасибо. Так почему вы трое пришли сюда?
— Поттер….
Мальчишка вздохнул и как-то совсем отчаянно вскричал:
— Мы можем хотя бы раз поговорить нормально?! Без «педиков» и «Поттеров»? Северус, ну пожалуйста!
— Хотели заработать.
Поттер кивнул. Он вытащил новую сигарету и, испачкав кровью, закурил.
— Плохо жилось?
— Нарываешься?
— Да нет, просто интересно. Мы все тут за деньгами.
Северус сел рядом, посмотрев на сбитые руки. Ему показалось, за плечами встали живые Тит и Брэйт, позвякивая кружками.
— Хотели вырваться из нищеты, квартала, грязи. Отмазаться от призыва, «обеспечить достойную старость».
Поттер присвистнул:
— Нехило. Не смотри на меня так. Только у вас были далеко идущие планы, аж до, дай посчитаю, лет семидесяти?
Снейп промолчал. Он вообще больше ничего не хотел. Разве что сдохнуть.
— А я вот в Англию хочу смотаться, посмотреть Лондон, мосты. Ну, ты понимаешь.
— Там же сыро.
— Ага. Мой отец — англичанин, рассказывал про свое детство, вот и решил посмотреть, что да как. Он ведь умер, когда мне было чуть больше шести. Да ты сам знаешь.
Они замолчали, задумавшись каждый о своем. Небо по-прежнему оставалось черным заслоном между горячей от пуль землей и далеким, как сон, раем. Наверное, Тит уже раскинул картишки на облаках.
— А ты знал, ну, о них?
— Хочешь спросить, знал ли я, что они геи?
— Педики, — мотнул головой Поттер. — Как вы вообще уживались?
— Мы росли на одной улице, вместе учились, громили заброшки. Я не знал об их… отношениях.
— Наверное, боялись.
— Замолчи, Поттер, пожалуйста. Я бы принял этот… выбор.
Мальчишка запрокинул голову, грустная улыбка мелькнула на разбитых губах:
— Неа, не принял. Ты же законченный гомофоб, Северус.
— Они были моей семьей.
Горло сжалось в судороге, но он не заплакал. Не смог. Поттер не смотрел в его сторону, докуривая сигарету.
— Зато Тит и Брэйт теперь вместе. Хорошие парни.
Он не мог больше ничего сказать. Слишком мало знал их, в отличие от Северуса, не мог даже догадываться, насколько близкими они втроем были. У него отняли единственное хорошее, что случилось на грешных улицах нищего района.
========== Глава 4. Помни обо мне по утрам ==========
Мы не выбираем дорогу: подчас она ведет нас туда, куда совсем не смотрело истосковавшееся сердце, настолько уставшее, что знакомый с первого вздоха стук звучал все реже. Сержант делал второй шаг за первым, перемахивая бесконечные поля, усыпанные зреющей пшеницей, города, которые стояли вдалеке необозримым монолитом и стыдливо отворачивали лица. Все худшее оказалось позади, и вместе с ним растаяла частичка света: огонек взмыл в воздух и пропал в первом облаке, рассыпавшись знакомым смехом.
Сержант остановился, движением размяв ноющее плечо. Это о себе говорила старая рана — шрам над сердцем в виде изуродованного вырванного куска кожи с мясом. Жаль, но не пылающего органа — сердце теперь слишком многого хотело, например, чтобы земля на секунду перестала вращаться, остановившись несколькими месяцами раньше. Тогда они еще глотали вязкую пыль с дорог….
***
Северус выпрямился: он не спал около суток, перекинув через грудь пояс с оружием, следил за территорией и иногда позволял себе чуть дольше, чем обычно, моргнуть. Ночь показалась тянущейся и нудной, ничего не происходило, из остатков леса звучала только тонкая птичья трель. Животные звуками предупреждали сородичей об опасности, даже не догадываясь, что свист пуль уже ищет себе другую жертву.
— Снейп, — неподалеку остановился старший из их отряда, — иди спать. Очередь Поттера.
Поттера… как непривычно звучит эта фамилия, как из прошлой жизни, отдает горечью на дне жестяной кружки, когда Северус делает глоток и уходит:
— А потом?
— Стентона. Для тебя подыщут другое занятие.
Вот и пара из тех коротких фраз, что ему удавалось услышать. Поттер почти не попадался на глаза, просто как-то утром Северус заметил странную пустоту у правого уха: скрипучая кровать переместилась к другому краю. Подальше от психа с неконтролируемой агрессией. Конечно, все уже знали, кто так отделал мальчишку, и косились в его сторону то с одобрением, а то с непонятной жалостью. Северус старался не замечать злорадных и темных ухмылок, провожающих Поттера до самого выхода из шатра. Это не его дело. Это не его дело.
— Смени Снейпа, — старший кивнул на согретое прошлым дежурным место, — и не смыкай глаз, а иначе….
Что это за «иначе» Северус уже не слушал, он шел на неверных ногах до самой раскладушки, мечтая как можно скорее пропахать в подушке борозду и утонуть во сне. Просыпающиеся солдаты шнуровали обувь, приводили в порядок одежду, накидывали покрывало поверх тонких матрасов. Для них утро еще начиналось.
Стентон неподалеку шумно вздохнул и засунул меж зубов тонкую зубочистку — дурная привычка, водящаяся с юности: он рос в том же квартале, что и они с Титом и Брэйтом, был немного щуплым, но очень рослым парнем. Молчаливый, то ли задумчивый, то ли сонный, весь в мелкую конопушку. Не красавец, не хитрец — обычный человек, чуть младше, чем он. В бар заходил всего пару раз, так, из любопытства. Каким ветром его занесло сюда, дело тоже простое: проведя всю жизнь в окружении грязной нищеты, сложно не желать воспользоваться даже самым безумным шансом на богатство. Завести жену, детей, выехать хотя бы в Колорадо на мелком пикапе. В его мыслях, наверное, крутился щенок джек-рассела, такая американская мечта, когда мир твой сплошь из распадающегося дешевого картона с коробок полуфабрикатов.
— Сев, Северус, — рука Стентона обхватила его плечо и мягко потрясла, — спишь?
— Сплю, — глухо ответил Снейп и сильнее сжал подушку пальцами.
— А… мы могли бы поговорить?..
— Сгинь, я всю ночь не спал.
— Нет-нет, может быть, вечером?.. Тебя иногда сложно найти, ну, перед отбоем.
Северус даже приподнялся в удивлении: сложно? Его? Да он всегда за полчаса курит на улице, сбрасывая пепел на землю у крайней площадки. Что за глупости?
— Ну? — нетерпеливо переспросил Стентон. — Ты как, согласен?
— Да, только исчезни отсюда.
Надоедливый солдат поспешно кивнул и выбрался наружу, оставив его один на один с усталостью. Через несколько минут волны первого сна мягко унесли его прочь от жаркой земли и крика командира: «Поменяйте мишень! Цельтесь!». Северус был далеко от проблем суетного мира.
***
Каждому, кто сутки высиживал с оружием, полагался день отсыпного: ты мог лежать, есть, пить кипяток и иногда курить, если старшие отворачивали головы и притворялись слепыми. Северус любил просыпаться и чувствовать, как приятно ноют затекшие мышцы. Он ощупывал карманы штанов, находил прямоугольную пачку и выбирался на улицу, пока солдатов гоняли на пробежке. Две недели стояло затишье, и им снова удалось почувствовать слабый вкус из прошлой жизни.