пошлость!
Когда я захожу на кухню, то замечаю на столе чудесный букет длинных красных
роз. Я чертыхаюсь, потому что догадываюсь, кто их прислал.
- Булочка, посмотри, какая прелесть! Это для тебя! – за спиной у меня говорит
Ракель.
Даже не спрашивая у нее, от кого они, я беру их и выбрасываю прямо в мусорную
корзину. Сестра кричит, как сумасшедшая.
- Что ты делаешь?
- То, что мне хочется.
Она быстро достает цветы из мусора.
- Побойся бога! Выбрасывать такое – настоящее святотатство. Они, должно быть,
стоят целое состояние.
- По мне, так они как будто куплены на ближайшем углу, и эффект от них такой же.
Я не хочу смотреть, как сестра заново ставит розы в вазу.
- Ты не собираешься прочитать карточку? – настаивает она.
- Нет, и ты тоже, - отвечаю я, вырывая ее из рук сестры и тоже бросая в мусор.
Внезапно появляются мои зять и папа и смотрят на нас. Сестра преграждает мне
путь к розам.
- Вы можете себе представить, что она хочет выбросить это чудо в помойку?
- Я могу, - заверяет отец.
Хесус улыбается и, подойдя к сестре, целует ее в шею.
- По крайней мере, здесь есть ты, чтобы спасти их, голубка.
Я не отвечаю.
Я на них даже не смотрю.
Я не собираюсь стоять здесь и выслушивать эти их «голубка» и «голубок». Они,
что, последний ум потеряли?
Я разогреваю себе кофе в микроволновке и, выпив его, слышу звонок в дверь. Я
бормочу проклятия и встаю, с намерением убежать, если это Эрик. Заметив мое
выражение лица, отец, сам идет открывать. Пару секунд спустя он возвращается один,
весьма довольный и кладет что-то на стол.
- Смугляночка, это для тебя.
Все смотрят на меня ожидания, что я открою огромную бело-золотую коробку. В
конце концов, я сдаюсь и раскрываю ее. Когда я достаю содержимое, племянница, которая
в этот момент входит на кухню, восклицает:
- Да это же целый сладкий футбольный стадион! Клааас!
- Мне кажется, что кое-кто хочет подсластить тебе жизнь, родная, - шутит отец.
Я, открыв рот, смотрю на огромное футбольное поле, воспроизведенное в
мельчайших деталях. На нем даже есть трибуны и публика, а на табло написано «Я тебя
люблю!» по-немецки «Ich liebe dich».
Мое сердце безумно трепещет.
Я не привыкла к таким вещам и не знаю, что сказать.
Эрик сбивает меня с толку, сводит с ума! Но, в конце концов, я грозно рычу, и
сестра быстро перемещается в мою сторону.
- Ты ведь не собираешься его выкинуть, правда? – спрашивает она.
- Вообще-то собираюсь, - отвечаю я.
Племянница встает между нами и предупреждающе поднимает палец.
- Теееетя, ты не можешь его выбросить!
- И почему это? – обиженно спрашиваю я.
- Потому что это очень красивый подарок от дяди, который мы должны съесть, - я
улыбаюсь, увидев хитрое выражение ее лица.
Но улыбка резко обрывается, когда я слышу, как она добавляет:
- К тому же, ты должна его простить. Он этого заслуживает. Он очень хороший и
этого заслуживает.
- Заслуживает?
Лус согласно кивает головой.
- Когда я поссорилась с Алисией из-за фильма, и она назвала меня глупой, я очень
обиделась, помнишь? – вспоминает племянница, и я соглашаюсь.
Девочка продолжает:
- Она попросила у меня прощения, и ты мне тогда сказала, что я должна подумать о
том, что для меня важнее – моя обида или лучшая подруга. Сейчас, тетя, я говорю тебе то
же самое. Ты настолько обижена, что не простишь дядю Эрика?
Пока я, все еще открыв рот, смотрю на кроху, которая это сказала, в разговор
вмешивается отец:
- Смугляночка, мы заложники наших слов.
- Точно, папа, и Эрик тоже, - заявляю я, вспоминая все, что он мне говорил.
Племянница смотрит на меня в ожидании ответа. С невинным выражением лица
она хлопает глазами, как маленький медвежонок. Она еще ребенок, и я не должна об этом
забывать. Специально для нее, уже едва сдерживаясь, я тихо говорю:
- Лус, если хочешь, можешь съесть все футбольное поле целиком. Я тебе его дарю,
хорошо?
- Вау!- хлопает в ладоши малышка.
Все улыбаются, и их улыбки выводят меня из себя. Почему никто меня не
понимает?
Они знают, что мы с Эриком расстались, хотя никто, кроме сестры, не знает, что
это случилось из-за женщины. Но даже сестре я не рассказала всю правду. Если бы Ракели
или кому-нибудь еще стала известна вся подоплека событий, даже представить страшно,
что бы с ними произошло.
Я чувствую себя все более подавленно и, чтобы развеяться, иду к своей подруге