Выбрать главу

Соне. Мать Эрика, извиняясь, уходит. Неожиданно Эрик протягивает мне руку.

- Ты готова познакомиться с Флином?

Я согласно киваю головой. Мне всегда нравились дети.

Мы вместе направляемся в гостиную. Эрик открывает огромную белую

раздвижную дверь, неизбежно увеличивая музыкальные децибелы. Флин что, глухой? Я

рассматриваю помещение. Оно большое и просторное, наполнено светом, цветами и

фотографиями. Но шум стоит невыносимый.

Я смотрю вперед и вижу огромный плазменный телевизор, а на нем безжалостно

дерущихся бойцов. Я узнаю игру, это «Мортал Комбат: Армагеддон». Эта игрушка так

нравится моему другу Начо, что мы резались в нее часами. И я частенько выигрывала.

На экране противники прыгают и нападают друг на друга, и я замечаю, что на

великолепном малиновом диване, который установлен прямо перед телевизором,

двигается красная кепка. Это и есть Флин?

Эрик хмурится. Музыка звучит на максимальном уровне громкости. Он отпускает

мою руку, идет к дивану и, ничего не говоря, наклоняется, берет пульт и уменьшает звук.

- Дядя Эрик! – кричит голосок.

И неожиданно маленький мальчик прыгает на моего личного Айсмена и обнимает

его. Эрик улыбается и, в свою очередь, обнимая его, закрывает глаза.

О боже, какой прекрасный момент!

У меня мурашки бегут по коже, когда я понимаю, какую любовь мой немец

чувствует к своему племяннику. Несколько секунд я наблюдаю за тем, как эти двое

делятся друг с другом своими тайнами, и слышу, как мальчик смеется.

Прежде чем представить меня ребенку, Эрик уделяет ему все свое внимание, а

парнишка, взволнованный его присутствием, рассказывает ему что-то об игре. Несколько

секунд малыш все еще не догадывается о моем присутствии, а потом Эрик усаживает его

на диван и говорит:

- Флин, я хочу представить тебе сеньориту Джудит.

Я со своего места чувствую, как напрягается спина ребенка. Это движение,

выражающее раздражение, совсем как у моего Айсмена, что меня совсем не удивляет. Но

я без промедления подхожу к креслу, и хотя мальчик на меня не смотрит, здороваюсь с

ним по-немецки:

- Привет, Флин!

Он внезапно поворачивает личико, впивается в меня своими темными раскосыми

глазами, и, пока Эрик снимает с него кепку, обнажая его темненькую головку, отвечает:

- Привет, сеньорита Джудит!

Ааааааааа! Вот это да!

Он китаец?

Флин – китаец!

Я, ожидая встретить светловолосого голубоглазого мальчика, потрясена, увидев

азиатские черты лица малыша, поэтому, стараясь поскорее оправиться от первоначального

шока, заявляю ему, улыбаясь перед веселящимся во всю Эриком своей самой лучшей

улыбкой:

- Флин, можешь звать меня просто Джуд или Джудит, хорошо?

Его темные глаза тщательно сканируют меня, и он соглашается. У него такой же,

как у Эрика, подозрительный и проницательный взгляд, от которого у меня на теле

шевелятся волосы. Черт их побери! Но не успеваю я и слова сказать, как в гостиную

входит мать Эрика, Соня.

- О боже! Какое счастье иметь возможность поговорить, не напрягая голос. Я скоро

оглохну! Флин, радость моя, ты не мог бы, когда играешь, делать музыку потише?

- Нет, Соня, - отвечает малыш, не отводя от меня пристального взгляда.

Соня?

Так отчужденно? Почему он не называет ее бабушкой или бабулей?

Несколько мгновений, пока не зазвонил мобильник, я наблюдаю за тем, как

женщина разговаривает со своим внуком. Когда Соня берет трубку, Флин снова садится в

кресло.

- Сыграем разок, дядя? – спрашивает он.

Эрик смотрит на свою мать, но она уже на всех парах выходит из комнаты. В конце

концов, он садится рядом с племянником. Я вмешиваюсь в их планы, прежде чем они

успевают начать игру.

- Можно мне тоже поиграть?

- Девчонки не умеют в такое играть, - отвечает малыш Флин, не глядя на меня.

Надо было видеть мое лицо! Стараясь отвести взгляд от Эрика, я чувствую, что он

прячет улыбку.

Что-что сказал этот недомерок?

Если я что-то в жизни и ненавижу, так это неравенство полов. Терпеть не могу,

когда мне запрещают чем-то заниматься только потому, что я – женщина. Потрясенная

таким отношением, я стою и внимательно смотрю на этого сопляка, который продолжает

играть, не обращая на меня внимание.

- И почему это ты думаешь, что мы не умеем в это играть?

- Потому что это мужская игра, а не женская, - отвечает мальчик, снова впиваясь в

меня темными узкими глазами.