своего места и подходит, чтобы поздороваться, а Соня в этот же самый момент смотрит на
меня и шепчет:
- Ни слова о том, что мы тут говорили, моему вечно обиженному сыну. Храни наш
секрет, хорошо, солнышко?
Я едва заметным движением показываю, что согласна, наблюдая в это время за тем,
как Эрик улыбается чему-то, только что сказанному Флином.
Двадцать минут спустя мы впятером собираемся за столом, чтобы насладиться
изобильной немецкой кухней. Все просто превосходно.
В половине четвертого вся наша компания располагается в гостиной и ведет
непринужденную беседу, когда я вижу, как Эрик смотрит на часы, встает, подходит ко
мне и наклоняясь, говорит, пристально глядя на меня своими потрясающими голубыми
глазами.
- Любимая, через час мне надо быть в спортивном центре в Оберферинге. Я не
знаю, нравится ли тебе баскетбол, но был бы очень рад, если бы ты поехала со мной
посмотреть игру.
Его голос, его близость и то, как он сказал «любимая» заставляют тысячи бабочек
вспорхнуть у меня в желудке. Я очень хочу поцеловать его. Я страстно желаю, чтобы он
поцеловал меня. Но это не самое подходящее место, чтобы выпускать на волю всю
сдерживаемую страсть. Эрик без слов знает, что я ощущаю. Он это чувствует. Наконец, я
радостно соглашаюсь, и он улыбается.
- Я тоже хочу пойти, - слышу я голос Флина.
Эрик отводит взгляд. Момент испорчен, он переводит все свое внимание на
ребенка.
- Конечно. Надевай пальто.
Глава 10
Пятнадцать минут спустя на «Мицубиси» Эрика мы втроем направляемся в
спортивный центр Оберферинга. Как только мы подъезжаем и Эрик глушит двигатель,
Флин пулей выскакивает из машины и исчезает. Я встревоженно смотрю на Эрика, но он,
подхватывая свою спортивную сумку, говорит:
- Не волнуйся. Флин все тут знает, как свои пять пальцев.
Немного успокоившись, я по дороге спрашиваю у Эрика:
- Ты понимаешь, как твой племянник смотрит на меня?
- А ты помнишь, как на меня поначалу смотрела твоя племянница? – отвечает
Эрик.
Воспоминание об этом заставляет меня улыбнуться, и он добавляет:
- Флин – ребенок. Тебе всего лишь нужно завоевать его доверие, как я завоевал
доверие Лус.
- Ладно, ты прав. Хотя, не знаю почему, мне кажется, что племянник, как и его
дядя, твердый орешек.
Эрик хохочет. Он останавливается, смотрит на меня, подходит, наклоняется так,
чтобы смотреть мне прямо в глаза, и тихо говорит:
- Если бы не наказание, в этот самый момент я бы тебя поцеловал. Я бы накрыл
твой рот своим и с подлинным наслаждение поглощал бы твои губы. Потом я бы бросил
тебя в машину, сорвал с тебя одежду и с истинным поклонением занялся бы с тобой
любовью. Но, к своему огорчению, я наказан, и не могу сделать ничего из того, что желал
бы.
Мое обнаженное сердце гулко стучит. Тук-тук… Тук-тук…
Боооооже! Как же меня заводят его слова, и когда я уже готова поцеловать его,
внезапно до меня доносится:
- Джудит! Эрик!
Я поворачиваю голову направо и вижу, как к нам приближаются Фрида и Андрес с
малышом Гленом. Не стоит и говорить, что мы крепко обнимаемся, приветствуя друг
друга.
- Ты что, тоже играешь в баскетбол? – спрашиваю я, обращаясь к Андресу.
И этот веселый доктор мне подмигивает.
- Я лучший игрок в этой команде, - шепотом говорит он, и мы все смеемся.
Когда мы подходим к раздевалкам, Фрида и Андрес целуются.
Какие же они милые!
Эрик смотрит на меня взглядом, исполненным желания, но даже не делает попыток
приблизиться.
- Иди с Фридой, солнышко. Увидимся после матча, - указывает он, прежде чем
скрыться за дверью.
Боооооже мой, как же я хочу, чтобы он меня поцеловааааааал! Но нет. Он этого не
делает.
Когда дверь закрывается, у меня должно быть такое глупое лицо, что Фрида
спрашивает:
- Только не говори мне, что он все еще наказан?
Я киваю ей, как китайский болванчик, и моя подруга просто взрывается от смеха.
- Давай… Пойдем на трибуны, поболеем за наших парней. Кстати, мне нравятся
твои сапоги. Какие шикарные и сексуальные!
Погруженная в свои мысли, я следую за Фридой. Мы подходим к двери и, открыв
ее, оказываемся на великолепной баскетбольной арене. Флин уже здесь, сидит на одной из
желтых трибун и играет в свою PSP. Заметив, что мы пришли, он встает и, даже не
поздоровавшись с нами, идет прямо к Глену. Ему нравится эта кроха. Мы садимся, и Флин