полчаса из раздевалки начинают появляться, чистые и опрятные, герои матча.
У первого мужчины, который, улыбаясь, с любопытством подходит ко мне,
настолько белые волосы, что он похож на альбиноса.
- Привет! Ты – Джудит? Испанка?
Я уже почти говорю «Оле!», но, в конце концов, останавливаю себя.
- Да, я Джудит.
- Оле! Тореро! Паэлья! – говорит один из вышедших мужчин, смеша меня.
Остальные парни, на этот раз уже темноволосые, подходят к нам и начинают
интересоваться мною. Я для них диковинка, испанка! Мне приятно их внимание, и я
завожу с ними разговор. Внезапно я вижу, что Эрик выходит из раздевалки и смотрит на
меня. Он раздосадован, обнаружив меня в окружении мужчин, и я улыбаюсь. Мне
нравятся эти его звоночки ревности, особенно, когда я наблюдаю за тем, как он
останавливается рядом с Фридой, Андресом и малышом и ждет, что я первая подойду к
нему. Наши взгляды пересекаются, и тут он делает кое-что, что заставляет меня
рассмеяться. Он движением головы показывает мне, чтобы я подошла.
Я пренебрегаю его приказом. Я не хочу бегать за ним, как собачонка. Нет,
определенно я не собираюсь вновь повторять свои ошибки. Наконец, он подходит и,
властно обняв за талию перед своими товарищами, целует меня в губы и предостерегающе
произносит:
- Парни, это моя невеста, Джудит. Поэтому, руки прочь!
Его друзья смеются, и как раз в тот момент, когда я уже почти присоединяюсь к
ним, к нам приближается Бьорн и, взяв меня за руку, целует ее и здоровается со мной. Я
беспричинно начинаю нервничать, но мое напряжение спадает, когда я понимаю, что
Бьорн не говорит и не делает ничего, что могло бы показаться неприличным. Наоборот он
подчеркнуто вежлив. После того его приветствия Эрик целует меня в висок, и вся их
компания решает, что мы пойдем ужинать в «Джокер», ресторан, принадлежащий
родителям Бьорна.
Я смотрю на часы. Семь двадцать вечера.
Какой ужас! Я буду ужинать в детское время.
Но, в конце концов, смирившись, я позволяю Эрику подвинуть меня за талию
поближе к себе, при этом замечая, что другой рукой он держит за руку Флина. Мы
садимся в машину, и мальчик без умолку обсуждает с дядей только что окончившийся
матч. Он ни разу даже на мгновение не обращается ко мне, и тогда я сама встреваю в
разговор. В итоге, ему ничего не остается, как, позабавив меня, ответить на несколько
моих вопросов.
Мы подъезжаем к «Джокеру», паркуем наш «Мицубиси», позади нас
останавливаются Фрида и Андрес, а за ними Бьорн. На улице стоит собачий холод, и мы
стремительно влетаем в ресторан. Немного неуклюжий немец выходит, чтобы встретить
нас, и Бьорн сообщает мне, что это его отец. Его зовут Клаус, он очень симпатичный. Как
только он узнает, что я испанка, у него изо рта тут же вырывается: «Паэлья! Оле!
Тореро!», и я улыбаюсь. Как это мило!
Когда нам приносят пиво, прибывает остальная группа, и несколько мгновений
спустя официантка открывает для нас небольшой отдельный зал, и мы все заходим в него.
Мы садимся за стол, и я позволяю Эрику сделать за меня заказ. Должна же я быть в курсе
того, что едят в Германии.
За шутками и разговорами начинается ужин, я пытаюсь понять все, о чем говорят
за столом, но быстро прихожу в замешательство, когда столько народу одновременно
говорят по-немецки. Как же быстро они разговаривают! Пока я пытаюсь досконально
понять, о чем ведется беседа, Эрик наклоняется к моему уху:
- С тех пор, как ты меня простила, я не могу дождаться момента, когда мы
окажемся дома, малышка.
Я улыбаюсь, а он интересуется:
- Ты хочешь того же?
Я говорю, что да, и Эрик снова спрашивает меня на ушко, одновременно рисуя
пальцем под столом круги на моем бедре:
- Ты хочешь меня?
Я лукаво приподнимаю бровь, сосредоточив на нем все свое внимание.
- Да, очень.
Эрик улыбается. Он счастлив услышать это.
- По шкале, скажем, от одного до десяти насколько сильно? – интересуется он
напрямик, удивляя меня.
Мое либидо взлетает до небес, и я отвечаю:
- Десятка – это мало. Как насчет пятнадцати?
Его вновь радует мой ответ. Он берет из своей тарелки ломтик картофеля фри,
откусывает от него кусочек, а остальное кладет мне в рот. Заинтригованная я жую его. Мы
едим еще какое-то время до тех пор, когда до меня доносится голос Эрика:
- Флин, давай ешь, иначе я сам все у тебя съем. Я голоден. Я ужасно голоден.