Цветной бульвар, 30. Здесь в семидесятые годы размещалась редакция «Литературной газеты». Ежедневно почта доставляла сюда сотни читательских писем. Если, обив все пороги, человек так и не добивался правды и справедливости, у него оставалась последняя надежда: а вдруг поможет «Литературка»? Ее называли «Всесоюзным бюро жалоб».
Душой же «Литературной газеты», «рабочей лошадкой» всегда был первый заместитель главного редактора Виталий Александрович Сырокомский. Журналист от Бога.
Леонид Лиходеев. По утрам он звонил и спрашивал: «Так что же нам нужно?». Ответить надо было: «Нужен рынок».
Леонид Лиходеев не только прекрасно писал, он еще замечательно рисовал дружеские шаржи. Обычно осенью всей компанией мы отправлялись в Пицунду, в писательский дом творчества. Однажды Леня устроил там выставку своих рисунков. Вот три из них: Бенедикт Сарнов, Камил Икрамов и я. Борис Ласкин написал к ним веселые эпиграммы, они, к сожалению, не сохранились, помню только, что в стишке под моим шаржем была такая строчка: «И на устах его печать…»
Илья Эммануилович Каплун, полковник юстиции в отставке, наш постоянный консультант, золотой души человек. Его помощь была необходима всем нам, пишущим в «Литгазете» на правовую тему.
Илья Суслов, один из создателей «Клуба 12 стульев». Ныне — гражданин США. На его столе лежали три папки: «Пойдет», «Не пойдет», «Что вы, никогда не пойдет!»
Сердитое письмо Симы Соловейчика не испортило наших теплых, дружеских отношений, они сохранились до его безвременной кончины.
Хирург Гавриил Абрамович Илизаров. Пылкие итальянцы называли его «Микеланджело ортопедии».
Обвинительное заключение по делу о пожаре в гостинице «Россия». Судили «стрелочников».
В «Литературной газете» была помещена фотография Надежды Михайловны Лукиной-Бухариной. Снимок дали мне в Верховном Суде, очевидно, он находился в ее уголовном деле, которое надлежало «хранить вечно».
Здесь, в Центральном доме литераторов, было наше второе после «Литгазеты» «гнездо». Здесь мы встречались, спорили до хрипоты, смотрели фильмы, не шедшие широким экраном, и вкусно ели в ресторане, который любовно называли «гадюшником». Фото М. Пазия
Заседает правление Центрального дома литераторов, на переднем плане справа — я, слева от меня — Елизар Мальцев, за его спиной с кем-то оживленно беседует Александр Борщаговский. «…Мне они не позвонят», — говорит Константин Михайлович Симонов.
Когда собиралась наша компания, в руке у художника Бориса Жутовского обычно оказывался карандаш. Это один из таких рисунков. Слева направо: Юлия Мадора, жена Эйдельмана, Натан Эйдельман, борода Юлия Крелина, его жена Лидия Польская и я.
Это тоже рисунок Б. Жутовского. Здесь Юлий Крелин такой, какой он есть.
Короткая эйфория после августовской победы над путчистами скоро сменилась тяжелым разочарованием.
В здании, некогда целиком принадлежавшем «Литературной газете», расположился ресторан «Старый Харбин». Говорят, отменный кабак.
Михаил Михайлович Молоствов, политзек, правозащитник, депутат Верховного Совета, человек редкого мужества. С группой правозащитников в декабре 1994 года вылетел в осажденный Грозный. Он тоже ушел из Комиссии по вопросам помилования.
Александр Николаевич Яковлев. В тот поздний декабрьский вечер 1991 года в своем кремлевском кабинете он сказал мне: «К сожалению, демократия, торопясь, не производит нравственной селекции». Какими пророческими оказались эти слова.