У американцев были другие опасения. Они не были уверены, что англо-американское сотрудничество в области радиоразведки окажется жизнеспособным и после окончания Второй мировой войны. Американский полковник Альфред Маккормак, посетивший Блетчли-Парк в начале 1942 года, в отчете о своем посещении написал, что англичане — «очень практичные люди» и что «несомненно в какой-то момент времени, возможно, еще до окончания войны они возобновят работу над чтением американских сообщений». Однако страх перед более грозным врагом— Советской Россией оказался более сильным, чем взаимное недоверие англичан и американцев. 31 августа 1942 года сотрудник ПКШ Джеффри Стивенс побывал в Арлингтон-Холле — штаб-квартире дешифровальной службы сухопутных войск США в окрестностях Вашингтона. Одной из обсуждаемых тем стала работа против Советской России. Стивенс очень обрадовался, когда узнал, что американцы перехватывают переписку советских посольств в Вашингтоне и в Токио. По возвращении на родину Стивенс радостно доложил своему начальству, что американцы пока не занимаются дешифрованием перехваченных советских сообщений только потому, что все их усилия были направлены на взлом шифрсистем стран «оси». Однако, по мнению Стивенса, рано или поздно придет черед советского трафика, поскольку американцы очень мало доверяют русским.
Предсказания Стивенса сбылись уже в феврале 1943 года, когда в составе армейской дешифровальной службы США начала функционировать советская секция. А в конце 1944 года англичане, предвидя грядущую потребность в расширении штата дешифровальщиков, работающих над взломом советских шифрсистем, отвели для размещения сотрудников советской секции ПКШ более просторное помещение.
Английские и американские дешифровальщики не обменивались никакой радиоразведывательной информацией по поводу советских шифрсистем вплоть до июля 1945 года, когда американцы официально предложили англичанам принять участие в программе «Бурбон», нацеленной против Советской России. Эта программа была признана настолько секретной, что американцы и англичане даже побоялись зафиксировать ее на бумаге. Достигнутое соглашение существовало только в устной форме и было скреплено простым рукопожатием между капитаном Элвином Джонсом, представителем ПКШ в Вашингтоне, и оставшимся безымянным высокопоставленным офицером дешифровальной службы американских военно-морских сил.
Военные трофеи
Когда наступавшие англо-американские войска пересекли границу Германии, вслед за ними по пятам двинулись команды Целевого информационного комитета (ЦИКОМ), которые начали охоту за немецким криптографическим оборудованием и немецкими дешифровальщиками. По словам Тревиса, эта операция велась исключительно в рамках межсоюзнического сотрудничества. Совершенно неожиданно для себя эксперты в области дешифрования превратились в коммандос. Они прошли короткий курс обучения обращению с автоматом и вскоре отправились в Германию в составе команд ЦИКОМ.
Майор Эдвард Рашворт из барака № 3 в Блетчли-Парке был назначен руководить командой ЦИКОМ из 12 офицеров, среди которых был Селмер Ноланд — американец, прикомандированный к ПКШ. Они прибыли в Аугсбург 8 мая 1941 года. Там им удалось найти только разбитый вдребезги экземпляр «Тунца» без роторов, задававших ключевые установки «Тунца». Продолжив поиски в окрестностях Аугсбурга, Рашворт и его команда вскоре отыскали невредимого «Тунца». После этого Рашворт отправился в немецкий городок Альпах на границе с Австрией Розенхейм, чтобы допросить взятого в плен немецкого шифровальщика. Там Рашворт узнал, что группа немецких военнопленных дешифровальщиков выразила желание переговорить с «правильными» людьми. Опасаясь стремительного наступления советской армии, они закопали дешифровальное оборудование, которое с успехом использовали для взлома русского аналога «Тунца». Немецкие дешифровальщики считали, что накопленный ими опыт весьма пригодится англичанам и американцам в послевоенное время, и хотели обговорить для себя выгодные условия, на которых были готовы поделиться этим опытом.