— В том сне, где мы занимались любовью на столе?
— Да. В том сне, где моему отцу пришлось сделать Крестраж, а мне солгать тебе, что мы объезжали драконов. — Драко усмехнулся горько.
Сейчас — она знала — он точно уйдет. И в этот раз навсегда.
— Ты вспомнила о Крестражах, несмотря на то, что твои знания о них были стёрты, потому что это все тут, — Драко коснулся ее левой груди.
Нет, мир не рухнул, и молнии не стали сверкать над их головами, но Гермиона положила свою руку на его, и несколько секунд они стояли так. Потом она опустила руку. Драко опустил свою и развернулся, чтобы уйти.
У двери он обернулся:
— Когда я ухожу на задание, я думаю, что в этот раз точно не вернусь. Ты останешься там одна, и никто не станет тебя защищать. Я думаю, что моя любовь причинила тебе только зло, отняла у тебя всех, кого ты любишь. И каждое утро, просыпаясь, я радуюсь, что это был только сон. Мы никогда не ценим то, что имеем. Рон, — кажется, он впервые назвал Рона по имени, — любит тебя, а я люблю Асторию.
Комментарий к Глава 7
Самое необычное признание в любви, которое я писала.
========== Глава 8 ==========
Его взгляд не был веселым и ясным — взглядом, каким он смотрел на нее, когда был школьником. Теперь его взгляд был усталым — как будто Драко видел слишком много того, что видеть не хотел. Впрочем, именно так оно и было. Он отвел глаза и отвернулся к Крэббу, который кричал егерям выводить дракона.
Гермиона плотнее закуталась в мантию, чувствуя растущий безотчетный страх.
Моросил дождь. Она с Люциусом стояла у искусственной запруды, в неподвижной и темной воде которой лежали обожженные стволы деревьев. Пещера, где держали дракона, находилась неподалеку.
Гермиона закрыла нос ладонью, когда воздух наполнила вонь. Дракона, держа за веревки, вывели из пещеры несколько егерей. Он водил маленькой головой, закрытой намордником, из стороны в сторону. Его чешуйчатое серое тело могло бы слиться с темным выжженным пейзажем, если бы животное не двигалось то и дело, принюхиваясь, готовое наброситься на любого.
Драко подошел к животному. Руками в перчатках взялся за поводья. Егеря что-то заорали, потянули за веревки, которыми удерживали дракона. Драко забрался в седло. Гермиона вздрогнула, когда животное попыталось выгнуться и сбросить Драко с себя. Ей показалось, что в этот момент Драко взглянул на нее. Но он тут же перевел взгляд на дракона и натянул поводья. Крэбб заорал егерям отпускать. Те отпустили веревки, сняли намордник и разбежались, укрываясь мантиями.
Дракон изогнул тело и выпустил струю огня.
Гермиона закрыла лицо, когда до нее долетел жар.
Дракон выгнул спину, и Гермионе показалось, что Драко сейчас упадет. Она дернулась к нему, хотя и понимала, что ничего не может сделать. Сердце бешено колотилось. Животное яростно выгибалось, пускало огонь. Драко начал заваливаться на бок. По его мантии лизнул огонь. Гермиона почувствовала во рту вкус крови, так сильно она закусила губу. Перевела взгляд на Люциуса, который стоял, глядя на сына пустым и безжизненным взглядом. Затем снова посмотрела на Драко. Он сумел выровняться в седле. Дракон выгибался. Вертел головой на тонкой шее. Шипел и плевался огнем и медленно взлетал, руководимый движениями Драко. Почти царапнул брюхом торчащие из воды черные стволы деревьев. Мелкий дождь не мог погасить огонь, который вырывался из его пасти. Если бы не запруда, огонь спалил все кругом.
Гермиона стояла, онемевшая от страха за мужа. Дракон между тем набирал высоту, все так же пытаясь сбросить наездника, выпускал огонь и рычал. Ей надо уйти, чтобы не беспокоить Драко своими эмоциями. Он должен быть собранным и спокойным и реагировать мгновенно. Гермиона поняла, почему он никогда не разрешал ей смотреть, как объезжает дракона. Зря она настояла в этот раз. Ей надо успокоиться и подумать о чем-нибудь хорошем.
Природа всегда действовала на нее успокаивающе. Поэтому Гермиона попрощалась с Люциусом и аппарировала в парк Малфой мэнора. В парке моросил дождь. А мысли все были одна другой мрачнее. Гермиона улыбнулась через силу. Подумать о хорошем… Однажды у нее это получилось.
— У меня есть красивый сад, у меня есть огромный дом, у меня есть любимый муж, у меня есть солнце, у меня есть запах дождя, у меня есть розы, у меня есть магия, у меня есть сконы с изюмом, которые готовит Типпи, — проговорила она. И продолжала вспоминать вслух все, что у нее было и делало ее счастливой.
Гермиона смотрела на сад, на последние розы, на небо, на котором расходились облака, показывая кусочек голубого неба. Заходящее солнце вспыхивало в каплях дождя. Настроение понемногу менялось. Серый пасмурный день уже не казался таким безнадежным. Прибитые дождями розы не вызывали тоску. Наоборот. Гермиона вдохнула аромат, улыбаясь, и в этот раз искренне.
Она не могла убивать Драко своими эмоциями. Они связаны. Он мог скрывать от нее свою боль. Она не могла. Ей не оставалось ничего другого, как передавать ему свое спокойствие, свое счастье, свою радость, пока он был там.
Гермиона вернулась в дом, когда стемнело. Драко уже должен был вернуться. Вероятно, не один, а с Крэббом и Гойлом, и остальными.
Он уже был в холле. Его мантия была разорвана и опалена с одной стороны. Гермионе ужасно хотелось броситься ему на шею, несмотря на драконий смрад и запах горелого, который наполнял холл от его одежды, но вслед за ним в холл вошли его приятели. Следом Люциус. Драко так похож на отца: та же осанка, несколько высокомерное выражение на вытянутом лице, абсолютное владение собой, что бы ни случилось, и совершенно естественное умение управлять людьми, не зря же столько лет Крэбб и Гойл таскались за ним в школе. Только Драко по какой-то причине был более человечным, чем Люциус.
Наверняка сегодня все его приятели будут ужинать в Малфой мэноре, потом напьются. Гермиона решила, что будет ужинать одна, и пока ее не заметили, аппарировала в спальню.
Вскоре в спальню зашел Драко. Гермиона бросилась ему на шею, как и хотела. Наплевать на грязную мантию и отвратительный запах.
— Дай я сначала приму душ, — сказал он, стаскивая перчатки.
Гермиона провела ладонью по его волосам.
— Я тебя люблю.
Гермиона села на кровати с дневником. «И чем все это закончилось? Тем, что все приближенные Волдеморта должны доказать ему свою преданность. Должны расколоть свою душу и создать Крестраж», — прочитала она последнюю запись.
Драко долго не выходил из душа, наконец, Гермиона услышала его, почувствовала, как он касается ее губами. Кажется, он спросил, будет ли она ужинать. Но она так хотела спать. Потом.
«Я один из последних, кто еще не сделал это», — Драко стоял у двери. Гермиона открыла глаза. В спальне было темно. Еще один ужасный сон.
Гермиона включила ночник, накинула мантию и вышла из комнаты. Ей нужно немедленно найти Драко. Она знала, что в столовой его нет. Они с друзьями наверняка уже поужинали, а теперь сидят в гостиной, курят и пьют огневиски.
В столовой, действительно, было пусто. Дверь в гостиную была распахнута. Гермиона воспользовалась дезилюминационными чарами и вошла.
Вокруг столика, на котором стояли бокалы с огневиски и полные пепельницы, сидели Крэбб, Гойл, Нотт и Забини. Драко стоял поодаль. Гермиона встала за портьерой, хотя все равно никто не мог ее увидеть.