Никто никогда не бывал с ним так нежен. Бонни предпочитала быстроту и горячность, а эротические игры такого рода ее не интересовали. А женщины, которые были до Бонни, искали жесткого, грубого секса, глядя на его сильное, физически развитое тело. Раньше он считал, что это в порядке вещей, а теперь открыл, что так быть не должно. Ему нравилось, как Тейлор исследует его. Как будто она наслаждается им, как будто приберегает для него все свои фантазии.
Прижавшись к нему, она стиснула зубами участок кожи в нижней части его спины. Все настоящее, подумал Джексон, когда Тейлор прошлась по его ягодицам и захватила его колени. Ее ногти оцарапали его бедра.
— Dio!
Он дернулся так, что едва не сбросил ее на пол. Ее пальцы замерли.
— Джексон, я сделала что-то не так?
Он перевел дыхание.
— Да. Когда остановилась.
И секунду спустя возобновились эти дьявольски нежные движения пальцев на его бедрах.
— Мне нравится чувствовать тебя. Ты такой твердый, не как я. Ты согреваешь. Я хочу… потереться о тебя. Если бы на тебе ничего не было…
Это маловразумительное признание уничтожило остатки рассудка Джексона.
Глава седьмая
Тейлор проснулась в замечательном настроении. Вспомнив, что стало тому причиной, она улыбнулась. Бедный Джексон. Необыкновенный, милый, ослепительный Джексон. Он еще лежал на полу, когда она его покинула. Наверное, он все еще там, ее потрясающий супруг.
Резкий, мужской стук в дверь развеял нелепую иллюзию. Остатки страха снова наполнили ее сердце. Как она могла ожидать иного поведения от мужчины, чья жена накануне вечером обращалась с ним как со своей собственностью?
— Войди.
Тейлор села, закутавшись простыней до подбородка.
На Джексоне были синие джинсы и белая футболка. Волосы его были мокрыми; по-видимому, он только что принял душ. Футболка, сидевшая на нем чересчур свободно, тем не менее не скрывала очертаний его плеч, которым Тейлор уделила столько внимания сколько-то часов назад. Тейлор не сразу нашла в себе мужество, чтобы встретить его взгляд: она боялась увидеть в нем отблеск неукротимого желания. Но увидела только холод, какой редко появлялся в глазах Джексона, когда он говорил с ней.
— Нам нужно кое-что обсудить.
— Хорошо.
Тейлор не понравилось выражение его лица. Лучше уж опасная страсть, чем эта пустота.
— Ты сердишься на меня?
Джексон решительно мотнул головой.
— Когда будешь готова, спускайся.
— Скажи мне, что не так.
— Я не сержусь, — повторил он. — И ты всегда вольна повторить вчерашний опыт, если тебе захочется.
Сердце Тейлор забилось сильнее при воспоминании о чувственном удовольствии.
— Я действительно могу все это повторить?
Джексон застонал и оттолкнулся руками от кровати. Тейлор обвила его шею. Она оказалась в плену тех чувств, которые, как ей казалось, были для нее недоступны. Неожиданно лицо Джексона застыло.
— Идем, Тейлор. А то мое самообладание готово мне изменить.
Когда Тейлор уселась за стол на веранде, Джексон достал из пачки, лежавшей возле его локтя, какой-то документ.
— Что это? — поинтересовалась Тейлор.
— Юридические бумаги. — Он поднял голову. — Я хочу усыновить Ника.
Тейлор отложила в сторону только что взятый ломтик дыни.
— Почему?
— Я не сомневаюсь, что Хигерти отзовет свою претензию на опекунство. И, если эта операция нам удастся, у него практически не будет возможности впоследствии заявить свои права на Ника.
— Ты собрался усыновить Ника исключительно по этой причине?
— А этого недостаточно?
Ничто в звуках голоса Джексона не давало ни малейшего намека на его чувства.
Тейлор покачала головой.
— Для Ника это будет немало означать. У него никогда не было настоящего отца. Сомневаюсь, что ему будет легко вынести, если ты его усыновишь, а потом забудешь. Если ты усыновишь его, тебе придется остаться для него отцом. Навсегда.
— Да.
Ответ прозвучал столь веско, что большего Тейлор не требовалось. Сердце Ника успокоится, если рядом с ним будет Джексон. А о самой себе ей сейчас не хотелось даже думать.
— Я могу дать добро на усыновление?
Джексон кивнул.
— Вполне. Ты — его законный опекун.
Тейлор вновь взялась за дыню.
— Миссис Уиллис предложила моей матери передать мне право опеки по завещанию.
— По закону мы могли бы рассчитывать на согласие Хигерти, поскольку он оставил Ника.
Тейлор вскинула голову.
— Согласия он не даст.