— Я не могу обещать тебе верности.
Он не верит себе, боится, что ему передались непостоянные отцовские гены. Бонни он никогда не изменял, но как знать, когда может проснуться дурная сторона человеческой природы.
— Ты же не собака.
Джексон насупился.
— Прекрати дерзить.
Ему нельзя сердиться на Тейлор, ведь, в конце концов, он всего лишь заключил деловое соглашение: безопасность Ника в обмен на ребенка. А когда у Тейлор под сердцем будет его ребенок, он научит ее доверию и приобретет ее любовь, даже если на это уйдет вся его жизнь. Глаза Джексона сузилась. У них впереди год на то, чтобы зачать ребенка. Бедная Тейлор, она даже не подозревает, с кем вступила в сделку.
— Думаю, мы обязаны хотя бы появиться на ужине, ведь прием дают владельцы курорта, — сказал Джексон в тот же день.
Несколько часов они с Тейлор изучали юридические документы и лишь ненадолго отвлеклись на то, чтобы взглянуть на ближайший коралловый риф. Эта прогулка стоила потраченного на нее времени хотя бы из-за изумления, которое не сходило с лица Тейлор, когда они нырнули в масках, чтобы познакомиться с яркими и бесстрашными обитателями рифа.
Джексон знал, что по возвращении с прогулки Тейлор долго говорила с Мэгги, психотерапевтом, но не задавал ей вопросов. Достаточно того, что появился человек, способный помочь Тейлор.
— Нет, мы не пойдем, — ответила помрачневшая Тейлор.
Столь решительный отказ немало удивил Джексона.
— Почему?
Он услышал, как скрипнули ее зубы.
— Джексон, я всегда была бедной, я не буду знать, как себя вести.
Это объяснение ошеломило Джексона. Ведь Тейлор обычно была настолько уверенной в себе, что ему порой даже хотелось, чтобы она немного больше нуждалась в нем.
В растерянности он начал:
— Ты работала в киноиндустрии…
Но живший в нем дикарь возликовал: она забылась настолько, что поверила ему свои страхи!
— Да, секретаршей! — Глаза Тейлор сверкнули. — Они будут смотреть на меня как на низшее существо.
Джексон быстро пересек веранду.
— Cara mia, я никогда не позволю им оскорбить тебя.
Ему хотелось доказать ей свое ласковое отношение, но фраза вышла грубой, почти как приказ: верь мне!
К его удивлению, ее реакция была благоприятной. Она выпрямилась и бросила на него растерянный взгляд, словно упрекающий его за то, что он посмел командовать ею.
— Мне нечего надеть.
— Мы можем походить по бутикам. Да что бы ты ни надела, ты их все равно ослепишь своей красотой.
Улыбка Тейлор стала шире. Теперь к Джексону вернулась женщина, которую он привык видеть перед собой.
— Спасибо тебе. Ты добрый.
Тейлор остановила свой выбор на длинном платье цвета электрик. Оно было достаточно легким для тропического климата, но было сшито из блестящей ткани, а значит, могло сойти за вечерний туалет. У этого платья не было рукавов, а линия выреза у шеи подчеркивала форму груди. Тонкая ткань держалась на плечах исключительно благодаря застежкам, украшенным стразами. И только то обстоятельство, что платье оставляло спину практически обнаженной, заставило Тейлор замяться в нерешительности.
Оглянувшись через плечо на зеркало в примерочной комнате, она увидела изгиб своей спины в синем обрамлении. Итак, руки мужа будут подолгу прикасаться к ее ничем не прикрытой коже в течение всего вечера. Она содрогнулась, воочию представив себе эту картину. Ее не пугала мысль о лежащих на ее спине руках Джексона, но, чтобы осознать глубину своего доверия к нему, ей была нужна Мэгги.
— Что вас пугает? — спросила ее Мэгги во время телефонного разговора.
Она помнила тот парк, ладонь, зажимавшую ей рот…
— Мучение, унижение… Я боюсь, что мое доверие опять будет предано.
— Так Джексон оскорбляет вас? Унижает?
— Нет! Как вы могли такое предположить? — с жаром воскликнула Тейлор.
Мэгги помолчала.
— Но если я ошибаюсь, что же тогда пугает вас?
В течение нескольких минут Тейлор не находила ответа.
— Наверное, моя собственная трусость. Что будет, если я не смогу стать такой, как ему нужно?
— А если сможете? Сделайте шаг, и все выяснится.
Вечер прошел не так тягостно, как опасалась Тейлор. Джексон, верный своему слову, не отходил от нее весь вечер. Когда присутствующим стало ясно, в какой степени она принадлежит ему, они стали обращаться с ней предупредительно и любезно.
Тейлор приходилось прятать улыбку. Она никогда ни у кого не вызывала страха, а вот ее смуглый супруг, итальянец до мозга костей, — наоборот. И Тейлор была этим довольна. В этом мире он не упускал ни единого шанса. А его жене достаточно было знать, что он не тот мужчина, который дает в обиду тех, кого поклялся защищать. Никого не требуется убеждать в том, насколько он заботлив.