Покончив с рыбой, Петрович собрал все кости в отдельный пакет, чтобы закопать их потом где-нибудь в огороде. Всё природного происхождения считалось у него удобрением. Может поэтому, а может и по каким-то другим причинам, урожаи на их участке всегда были хорошие.
По обоюдному соглашению кухонными вопросами занимался Петрович. Убрав со стола грязные тарелки, он поставил на стол ухающий самовар и наполнил две большие чашки ароматным чаем. Чай любили пить вприкуску, без пирогов, бутербродов и печенья. Плошка кускового нерафинированного сахара возвышалась посредине стола. Кусок сахара макали в горячий чай, высасывали образовавшийся сладкий сироп, и запивали его ароматным чуть обжигающим чаем. За трапезой не разговаривали – не принято. Закончив ужинать, когда посуда была вымыта и убрана, оба потянулись за сигаретами, и, закурив, молча сидели за столом, наслаждаясь приятной сытостью.
– Ты мне скажи, Витя, много ли надо человеку для счастья? – Начал Петрович. – Да и что такое счастье, вообще?
– Не думал я как-то об этом, Петрович. – Ответил Виктор.
– Вот и я не думал. – После некоторого молчания произнёс старик. – Всё некогда было. Куда-то стремился, что-то делал, что-то кому-то доказывал, на кого-то обижался, кого-то, как мне казалось, любил, а потом его же и ненавидел непонятно за что. Ты понимаешь? И удивляет меня одно: почему я раньше никогда не думал об этом? Но в результате оказывается, Витя, что вспомнить, в общем-то, и нечего.
Вся жизнь моя – какой-то один сплошной дурдом. И главный вопрос «для чего жил» так и остался без ответа. Не знаю, Витя, для чего жил. Смысла в моей жизни не было. Цели. Понимаешь? И это меня пугает.
– Зря ты так, Петрович. Все так живут. Ну, не все, конечно, но большинство.
Чайковскими, Пушкиными или Королёвыми могут быть единицы.
– Я не об этом. Я о том, что жил во лжи, опирался на ложные понятия и считал,
что так и должно быть.
– Поясни.
– Все философские теории, на базе которых человечество строит свою жизнь, причём, подчёркиваю, абсолютно все, не что иное, как попытка доказать, что мы, люди, будто бы умнее Бога. Человечество очень похоже на непослушных детей, которым родители, без всякого сомнения, желающие им добра, говорят, что и как надо делать, чего опасаться и чего категорически избегать. А как на это реагируют непослушные дети? Ты вот, например, сам, очень слушался родителей?
– Я-то? – Усмехнулся Виктор. – Не очень.
– Возьму на себя смелость утверждать, что слушался ты их только в совсем уж в
безвыходных ситуациях, когда не мог поступить иначе. А во всех остальных случаях ты поступал так, как хотел, или как тебе советовали какие-нибудь «премудрые товарищи». И не важно, было это во втором классе, в студенческие годы или гораздо позднее. Послушание родителям считается у людей чем-то постыдным, ибо кто хочет прослыть «маменькиным сыном»? Кто не хочет прослыть самостоятельным человеком? Ты, кстати говоря, знаешь, что на санскрите означает слово «само»? Нет? Слово «само» означает «земля». Следовательно, слово «самостоятельный» надо понимать как «стоящий на земле».
– Что же в этом плохого?
– В этом плохо то, что самостоятельность при отсутствии знаний и жизненного
опыта перерастает в самоуверенность и самонадеянность. А самоуверенность
перерастает в пренебрежение не только к людям вообще, но и к законам бытия.
То есть, «самостоятельность», по своей сути означает оторванность от Бога.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду те законы, на основании которых должен жить человек, которые должны быть сутью его жизни не только для того, чтобы жить правильно, а значит более или мене счастливо, но и для того, чтобы жизнь продолжалась вообще. Беда в том, что именно так и живёт значительное большинство людей. Беда в том, что эта самоуверенность в своей «правоте» убивает любовь. Беда в том, что человек возомнил себя «царём» и «повелителем» природы, вершиной её творения.
– Ну, а здесь-то что не так?
– Здесь-то? Да всё здесь не так. Ты представь себе абсолютно любого человека в пустыне, в море, в горах, в степи, да где угодно в роли «повелителя», со всеми его кредитными карточками, золотыми унитазами, обвешанного бриллиантами, сапфирами и прочей ерундой. Ну и в чём будет выражается эта роль? В том, что он умрёт в пустыне от жажды? Или в том, что утонет в море? Или в том, что упадёт и разобьётся в горах? Или замёрзнет во время вьюги в степи? Кем и чем он там повелевать будет? Человек ошибается по отношению к природе не только в том, что он считает себя её повелителем, но и в том, что считает её безответной и, опираясь на это, творит всё, что ему заблагорассудится. Понимаешь, что я хочу сказать?