– Ну, что, герой? А на руках слабо? Посмотрим сейчас мужик ты или не мужик! – Рычит и идёт ко мне. Пасть огромная. Слюна стекает из пасти. Лапы ко мне протягивает, а когти сантиметров по десять. Всё ближе и ближе. А я карабин поднял,
нажимаю на курок, а выстрела нет. Нажимаю, а он не стреляет. А потом, когда он уже почти вплотную ко мне подошёл, я вдруг обнаружил, что у меня и ружья–то нет. Заорал я от страха, да и провалился в небытиё. Представляешь, во сне сознание потерял. Проснулся, а дома никого. Вонище, как в общественном туалете. Откуда, думаю, вонь такая? Одеяло с себя скинул и обомлел. Оказывается, я во сне обделался. Хорошо, думаю, что дома никого нет. Встал, постель собрал, сходил в душ и только потом обнаружил на кухонном столе записку от жены. Просто умоляла, так и написала «умоляю тебя», убираться на все четыре стороны. Жить с мужем, который не может прокормить семью, пьянствует, да ещё гадит по ночам, ни одна женщина не будет. С фактами не поспоришь. Собрал манатки, сел в машину, да уехал на дачу. С тех пор и живу здесь. – Закончил Петрович.
– А помириться не пытался?
– Да что ты, Витя? До сих пор не могу ей в глаза смотреть. Стыдно. Да и что я им могу дать?
– Как что, Петрович? Ты уж сколько лет не пьёшь?
– Да причём здесь это? Отец должен быть для детей примером во всём. А как я могу быть кому-то примером, если я с тех самых пор задаю себе вопрос: «Мужик я или нет?», и до сих пор не знаю ответа. Да и что это такое вообще – быть настоящим мужиком? – вздохнув, тихо вопросил Петрович и, помолчав некоторое время, добавил:
– Я тебе вот ещё что прочитаю. – Сказал Петрович и открыл лежащую рядом с Библией тетрадь:
– «Или ты уже настолько мудр, что не замечаешь того, что Отечество дороже и матери, и отца, и всех остальных предков, что оно более почтенно, более свято и имеет большее значение и у богов, и у людей – у тех, у кого есть ум, – и перед ним надо благоговеть, ему покоряться и, если оно разгневано, угождать ему больше, чем родному отцу!» (Платон. «Апология Сократа. Кретон») Я прочитал тебе это потому, что мне кажется, что я очень похож на нашу страну – все внешние признаки вроде бы на месте, а на самом деле… . А на самом деле страну пытаются разодрать на части и уничтожить. Господь сказал: «Если дом разделится сам в себе, то не устоит». Устоим ли мы, когда у нас демократия и свобода? Устоим ли мы, когда у нас колдуны и экстрасенсы в почёте, а свобода совести понимается не как право верить или не верить в Бога, а как духовная вседозволенность? Устоим ли мы, когда на словах человек важнее денег, а на деле наоборот? – Горько вздохнув, спросил Петрович.
– Не знаю. – Тихо ответил Виктор.
– Вот и я не знаю. – Сознался Петрович. – Но одно я знаю точно. Если не устоим мы, то не устоит и весь мир. – Задумчиво сказал Петрович, и окончательно замолчал.