— Бхагаван, вы ли это приходили ко мне и научили меня этой мантре? — Махарши, как это было ему свойственно, пробормотал только неопределенное «хмм-хмм».
— Следует ли мне продолжать ее использовать, Бхагаван?
— Если так подсказывает твое сердце...
Как рассказывал мне Харилал, после этого он заставил себя повторять эту мантру с таким рвением и прилежанием, что даже пускался бежать от прохожего, если видел, что тот направлялся к нему с намерением заговорить, — настолько был велик его страх, что губы хотя бы на секунду остановятся и прервут повторение формулы, на которую были возложены все его надежды.
Наконец в один прекрасный день чудо свершилось. Всякий раз, когда Харилал рассказывал об этом, его собеседник не мог не заметить, как оживлялись его глаза, все еще продолжая светиться той радостью, которую принесло с собой это чудесное видение. Кришна предстал перед ним настолько реальным, «насколько реален сейчас ты, находящийся передо мной», — юноша около пятнадцати, чье тело и чью улыбку ни одно слово из нашего языка не в состоянии описать. «И в душе своей я пережил радость, — добавлял он, — какую я никогда не испытывал раньше».
Надежда всей его жизни теперь осуществилась. После долгого ожидания Кришна пришел к нему.
В свой следующий визит в Тируваннамалай Харилал простерся перед Махарши с глубоким почтением.
— Вашей милостью, Бхагаван, я увидел Кришну!
— О! Стало быть, Кришна приходил?
— Да, он пришел и милостиво открыл мне себя. Какое блаженство!
— А потом он ушел?
— Да, конечно, — отвечал Харилал, несколько, однако, смутившись.
— О! О! — было все, что ответил Рамана, но он улыбался.
Харилал продолжил повторение мантры и совершал свои обычные поклонения Кришне с еще большим усердием, чем раньше. Кто знает? Может быть, когда-нибудь Кришна придет снова?
И в самом деле еще один раз на том же месте, когда он предлагал цветы и благовония Кришне, Харилал заметил фигуру, стоящую перед ним. Но что случилось? Это был не Кришна со своей флейтой и даже не Радха, возлюбленная Кришны! Перед ним стоял Рама с чашей в руке и в сопровождении Лакшманы!
Недоумение Харилала не знало границ. Он обратился за советом к самым ученым свами в Мадрасе, но ни один из них не мог объяснить, почему пришел Рама, если все время он приглашал и призывал Кришну. От Рамы ему ничего не было нужно; один Кришна был его всепривлекающнм божеством. Зачем понадобилось Кришне играть с ним в эту игру и высмеивать его подобным образом?
При первой же возможности он вернулся в Тируваннамалай: «Бхагаван, можете ли вы объяснить, что произошло со мной?» И он рассказал ему всю историю.
Рамана только улыбнулся и мягко сказал: «Кришна навестил тебя, а потом ушел. Рама сделал то же самое. Почему тебя так беспокоят боги, которые приходят и уходят?
Разве ты не понимаешь, что джапа, мантры, пуджа, молитвы и ритуалы превосходны только до определенного момента. Наступает время, когда все нужно оставить позади. Ты должен сделать прыжок в потустороннее... и в этом потустороннем ты обретешь Реальность. Только когда все оставлено, и дэвы вместе со всем прочим, сможешь ты найти видение, не имеющее начала и конца; видение Сущего, Истинного Я».
На месте, где стоял Харилал, не было больше преданного Кришны. В глубине его сердца сияло теперь видение «не приходящее и не уходящее вовеки». Он имел желание увидеть Бога, и Бог наконец явил ему себя настолько близко, что после этого Харилал уже больше не мог к нему обращаться как к «Ты»; ибо несравненный Свет сиял теперь в глубочайшем центре его самого.
Впоследствии мы часто виделись с Харилалом. Мы понимали друг друга настолько хорошо и были настолько расположены друг к другу, что пользовались любым случаем, чтобы побыть вместе и поговорить о вещах, которые были главными в жизни для нас обоих; в особенности мы делали это потому, что, по нашему общему мнению, в жизни было мало людей, с которыми мы могли обсуждать эти вопросы.
Несмотря на это, Харилалу было трудно понять, зачем мне нужно было ограничивать себя ритуалами и другими обязательствами моей христианской веры. «Атман, Истинное Я не ограничено ничем», — часто говорил он.
Это создавало для него некоторую проблему, поскольку он хорошо знал, что ни лень и ни недобросовестность не служили причиной тому, что я не мог сделать свой окончательный шаг к свободе, для которой, как ему казалось, я был «полностью готов»... [В действительности, привязанность Абшиктананды к Христу и церкви оставалась ненарушенной вплоть до его смерти в 1973 году. В своем дневнике 28 декабря 1973 года он записал: «Если я говорю, что верю в Христа, это означает, что Христос является Богом для меня. Богом-для-меня, потому что нет абстрактного Бога... Иисус — это лицо Бога, направленное к человеку и лицо человека, направленное к Богу».]
Мне доставляло особенное удовольствие навещать его в джунглях Майсура, когда он работал там. Каждый раз, когда я проезжал через эту часть мира, например, направляясь из Пуны в Бомбей, я всегда делал перерыв в моем путешествии на два дня, чтобы только увидеть его.
После своего «обращения», как он уже рассказывал мне, он остался на юге Индии, чтобы быть рядом со своим гуру. Свою жену и детей он оставил на севере, поселив их в Лакнау, опасаясь событий подобных резне 1947 года. Для него единственной целью работы было снабжать всем необходимым семью и платить за обучение детей. Он часто признавался мне, с какой радостью он оставит работу, когда его сын женится и станет жить самостоятельно. Тем временем его дети каждый год приезжали в Тируваннамалай на каникулы, и Шри Рамане доставляло большое удовольствие играть с ними — эти годы станут для них незабываемыми.
Он был за старшего на железорудных и марганцевых шахтах, расположенных глубоко в джунглях и вдалеке от городов; доехать туда можно было лишь по ужасным дорогам. Жил он в хижине, сделанной из соломы, рядом со своими рабочими. Для каждого, кто мог прожить без человеческого общества, подобная жизнь показалась бы восхитительной; однако, она не слишком привлекала его коллег, незнакомых с секретом жизни в глубинах своих существ. По его собственному мнению, его настоящее положение находилось в удачном контрасте с тем, каким оно могло бы оказаться; и если бы не его страсть к Кришне, он бы не оставил армию, и таким образом сделался бы богатым и всеми уважаемым человеком.